Альфарий: Голова Гидры (ЛП)

Судно действительно оказалось небольшим, хотя в места в нем вполне хватило, чтобы вместить нас семерых. Остальную часть пространства занимали ящики с низкосортными продуктами питания, доставленные сервиторами с «Арголисы» — в конце концов, «Славе Терры» нужно была цель для вылета на орбиту. Когда последний ящик был опущен на палубу, а последний сервитор удалился, Ланесра закрыл за нами люк, что сопроводилось громким скрежетом старых механизмов.

— Каковы приказы, Лорд Альфарий? — спросил он, снова поклонившись.

— На поверхность, — приказал ей Скорр, искаженным динамиками шлема голосом. — Место посадки Прайм-Сити. И чтоб без привлечения внимания.

Ланесра кивнул с довольной улыбкой.

— Я как раз знаю подходящее место, господа. Невозможно управлять таким судном и не знать, как обойти систему безопасности, — он развернулся и направился к кабине, не проронив больше ни слова. Через несколько мгновений я ощутил под ногами легкое дрожание палубы, и мы начали полет. Ланесра отвел нас от огромного темного бока «Арголисы» с помощью маневровых двигателей — это было небольшое судно по стандартам Империума, но все же казалось левиафаном в сравнении с маленьким лихтером — а затем включил главный двигатель, чтобы доставить нас к сине-серому шару Вольды Бета.

Движение кораблей и шаттлов, прибывающих и улетающих с такого мира, как Вольда Бета, процветающего производственного центра Империума, может показаться очень интенсивным, если рассматривать его через ретранслятор когитатора. Объем информации, сопровождающей этот процесс намного больше, чем может осмыслить человеческий разум, что приводит к необходимости систематизации процесса и разбивке на последовательности единичных операций, индивидуально выполняемых в строго отведенные промежутки времени.

При попытке незаметно проникнуть в такую систему ситуация представляется в совершенно ином свете. Независимо от размера судна, на котором вы собираетесь это сделать, всегда кажется, что вокруг вас недостаточно укрытий в виде других судов. Ворчливый голос в вашей голове продолжает настаивать на том, что выбранное вами судно слишком велико и, следовательно, слишком заметно или слишком мало из-за чего кажется подозрительным. Стоит передать свой идентификатор, и вы тут же обнаружите себя для системы. Лети в информационной тишине, и твой обман станет очевиден любому, кто тебя заметит.

Когда я проникал в систему безопасности Императорского дворца, я полагался только на себя. Теперь же я полагался на других: на тех, кому доверял и обучал. А они, в свою очередь полагались на тех, кого натренировали сами. И так далее. В какой момент в этой тонкой паутине возникнут изъяны и ошибки? Где кто-то что-то упустит? Невозможно этого знать, пока оно не случится. Хотя я и достаточно умен, проницателен и достаточно рационален, чтобы не бросаться на тени, я достаточно хорошо знаю человеческую (и даже трансчеловеческую) природу и осознаю, что непогрешимых не бывает. Чем сложнее и хитрее мы действовали, тем больше была вероятность ошибки. Хотя это, в свою очередь, означало, что каждый успех красноречиво говорил о выучке моего легиона.

Тем не менее, всякий раз, когда я начинал подобные тайные операции, я на мгновение испытывал тоску по простоте прямого боя. Несмотря на то, что я испытывал огромное удовлетворение от осознания того, как множество нитей объединяются, чтобы создать единое целое, подтверждая тем самым правильность моих действий, особенно когда некоторые или все эти нити были созданы непосредственно мной, я скучал по трепету, который нельзя было ощутить никаким другим способом, кроме как осознанием того, что все в этот конкретный момент зависит только от тебя. Я опытный боец и даже Вальдор не превзошел меня, хотя это состязание было настолько коротким, что из него нельзя сделать никаких особо убедительных выводов. Я мог бы вступить в более обыденную, привычную войну и принять бой с любым врагом, с которым мог столкнуться мой легион, и я вместе с ним. И мы бы преуспели. Ведь это было именно то, для чего нас создали. Мы вполне могли бы насладиться и этим.

Однако у Империума было достаточно легионов, которые сражались подобным образом. Мой ХХ вступал в открытый бой только тогда, когда мы могли нанести наибольший урон и когда враг был наиболее уязвим. Можно подумать, что это тактика трусов, но эффективность слишком часто рассматривается как трусость теми, кто не может оценить ее по достоинству.

В этой миссии такого боя не будет и поэтому мы доверились хитрости. Охотники за головами казнят свою цель в ночь тщательно спланированного, но кровавого возмездия против тех, кто осмелился усомниться в славе Императора, а мы с Гакулом будем искать слухи о том, кто может оказаться моим братом. Мы придем и уйдем словно призраки, оставив лишь немногих, кто знал бы о нашем присутствии и никого, кому было бы известно о нашей истинной личности или цели.

Я редко ошибаюсь.

А если и ошибаюсь, то это запоминается.