Алфи и Джордж

Мои двуногие часто ходили друг к другу в гости. Полли с Мэттом жили на нашей улице и любезно установили для меня дверцу, так что я мог заглядывать к ним, когда возникало желание. А возникало оно часто! Франческа и Томаш держали ресторан в нескольких улицах от нас, их квартира располагалась прямо над ним. Кормили там превосходно!

Кстати, о кормежке! Томаш принес из ресторана угощение для всех и сардинки специально для меня. Очень предусмотрительно с его стороны; перед сардинами я не мог устоять даже с нынешним плохим аппетитом. Я старался получать удовольствие от лакомства и от всего хорошего, что происходило в моей жизни, пусть это и было нелегко. Для меня сейчас все было нелегко, я будто увяз лапами в болоте.

— Как дела у Алфи? — спросила Франческа у Клэр.

Я все слышал; у них была манера в моем присутствии говорить так, как будто я их не понимаю. При младенцах они беседовали так же.

— Грустит. Он буквально раздавлен горем. Ест плохо, на улицу почти не выходит. Я понимаю, что это пройдет, но видеть его в таком состоянии тяжело. Сердце кровью обливается, — призналась Клэр. Она много читала, а последнее время увлеклась старыми любовными романами и стала еще сентиментальнее, чем обычно. — Бедного котика разлучили с любимой. Мы ведь понимаем, каково ему.

— Ничего, оклемается, — вмешался Джонатан. — Алфи настоящий мужик, скоро возьмет себя в руки.

— Типичный мужской взгляд на вещи, — хмыкнула Полли.

— А я думаю, что Джон прав. Подождите чуть-чуть, и Алфи придет в норму, — сказал Мэтт.

— Может, нам подержать его у себя пару дней? — предложил большой Томаш. — Вдруг смена обстановки пойдет ему на пользу.

— Неплохая мысль, — сказала Клэр. — Давайте в следующие выходные.

Я перестал есть и свернулся у ног Франчески, прижавшись к ней боком. Два дня в гостях не залечат мои душевные раны, но пожить у них будет неплохо. По крайней мере, не придется смотреть на пустой дом напротив. Мальчишки не дадут мне скучать, а еще там живет мой приятель — кот Бачок, названный в честь мусорных баков, возле которых он любит ошиваться. Впервые с тех пор, как увезли Снежку, я ощутил слабый проблеск надежды.

— Да, да, можно мы возьмем Алфи? — оживился Алексей.

Кажется, вопрос был решен: на выходные мне собирались устроить отдых от скорби.

Ночью, когда я представлял, как отправлюсь в гости, я услышал, что Джонатан и Клэр спорят. Споры у них получались забавные: с тех пор как родилась Саммер, они кричали друг на друга шепотом.

Мне это не понравилось. У меня хватало собственных забот, и совсем не было сил решать чужие проблемы. Подкравшись к двери спальни, я прислушался.

— Можно обратиться к другому врачу, — говорил Джонатан.

— И к третьему, и к четвертому. Джон, ты меня не слушаешь! Пора посмотреть фактам в лицо. Я смирилась, правда. Нам повезло с Саммер, но больше детей у нас не будет. Это грустно, я бы хотела родить тебе еще одного ребенка, но будем радоваться тому, что у нас есть дочка.

— Ну да, у нас есть Саммер и Алфи. Если ты не очень расстроилась, то и я переживу… В идеале мне бы, конечно, хотелось второго ребенка, но главное, чтобы наша семья — мы с тобой, Саммер и Алфи — были счастливы. Я тебя люблю.

У меня немного отлегло от сердца: кажется, они все-таки не ссорились.

— Только не беспокойся за меня, пожалуйста, я не собираюсь впадать в депрессию, как раньше, честное слово. Я огорчилась, но результаты анализов меня не удивили. По-моему, в глубине души я давно знала.

У Клэр случались приступы подавленности, и тогда мы все ужасно тревожились, но в последние годы для них требовалась серьезная причина. Моя хозяйка стала гораздо уравновешеннее; без сомнения, Джонатан и Саммер принесли в ее жизнь много радости. Они словно научили ее, что значит быть счастливой.

— Значит, все в порядке? Тогда о чем мы спорим?

— Не знаю, — Клэр села на кровать. — Джонатан, я не хочу, чтобы Саммер была единственным ребенком.

— Ты же смирилась с мыслью, что мы больше не можем иметь детей.

— Своих — нет, но кто нам мешает взять приемного? В мире стольким детям нужна добрая, любящая семья. К тому же у нас большой дом и денег хватает…

— Не знаю, — в голосе Джонатана прозвучало сомнение.

— А почему нет?

— Потому.

Я отчетливо представил, как Джонатан упрямо скрестил руки на груди. Иногда он вел себя как ребенок.

— Почему «потому», милый? — Через неплотно закрытую дверь я увидел, что Клэр обняла его за плечи.

— Думаешь, это так просто? Взять в дом чужого ребенка — серьезное дело. Ты представляешь, сколько нас будут гонять по инстанциям? И нет никаких гарантий, что в результате что-нибудь получится.

— Но почему не получится, Джон? Я спрашивала у папы. Младенца, может, и не дадут, а для детей постарше сейчас очень нужны приемные родители. Мы не преступники, не психи… — она попыталась рассмеяться.

— Я не знаю. В смысле, насчет ребенка не знаю, а не про то, что мы не преступники. И не психи.

— Хорошо. Но ты не против, если я, по крайней мере, наведу справки? — жалобно спросила Клэр.

Джонатан вздохнул:

— Если тебе так хочется. Но я ничего не обещаю.