Альфред Нобель. Биография человека, который изменил мир

Людвиг Нобель видел, как тяготы подрывают здоровье брата. В конце концов он всерьез обеспокоился. Перед отъездом из Петербурга он написал Роберту, попросив его как можно скорее вернуться домой. «Альфред работает с перенапряжением, и это так подрывает его силы, что я начинаю испытывать за него серьезные опасения. Его старые хвори слишком часто дают о себе знать, и это очень его ослабляет, как и его желудок, который постоянно в расстройстве»³⁶.

Задача Альфреда осложнялась еще и тем, что их отец постоянными нападками и обвинениями испортил отношения со всеми, с кем только мог. В министерствах стонали и вздыхали при упоминании его имени, устав от его бесконечных упреков. Один государственный чиновник заявил потом, что поведение и выражения Иммануила были такого рода, что министерство не могло «добровольно иметь с ним какие бы то ни было дела, не утратив достоинства»³⁷.

В мае 1857 года Альфред в отчаянии написал Роберту несколько писем, в которых жаловался на то, что отец «сорвал» еще один многообещающий госзаказ своей «несговорчивостью и постоянными возражениями». Получить другую работу было, по мнению Альфреда, столь же вероятно, как то, что «жареные рябчики сами в рот прилетят». Раз за разом он призывал брата возвращаться как можно скорее, особенно учитывая, что на Людвига теперь, похоже, нельзя полагаться. Людвига тоже подводило здоровье, к тому же он, по мнению Альфреда, «не умеет руководить людьми»³⁸.

Письма Роберта той весны, насколько известно, не сохранились. По тону Альфреда легко догадаться, что брат либо отвечает кратко и по делу, либо не отвечает совсем. Можно догадаться, что не обошлось без соперничества. Может быть, старшим братьям не по нраву, что всем заправляет юный Альфред?

К счастью, Иммануил со временем пришел в себя, хотя настроение оставляло желать лучшего. Компания Nobel & Söner попыталась спасти положение, обратившись к частному сектору, и им удалось получить несколько заказов, на время остановивших падение. К ним относились поставки паровых двигателей для двадцати кораблей, ходивших по Волге и Каспийскому мору. Когда в Санкт-Петербурге открылось регулярное пароходное движение по Неве и Невке, корабли также заказали семейному предприятию Нобелей³⁹.

Альфред попытал счастья с собственными изобретениями. В сентябре 1857-го он получил свой первый патент на «прибор для измерения газа», который, однако, не оставил особых следов ни на рынке, ни в его душе. Альфред продолжал работать над аппаратом, который измерял жидкости, – возможно, вдохновленный третьей премией Джона Эрикссона на Лондонской выставке в 1851 году за портативный барометр. Мы знаем также, что его отправили в Париж и Лондон на поиск инвесторов для компании Nobel & Söner. Однако банкиры не заинтересовались. Ни один проект так и не удалось запустить⁴⁰.

Когда Людвиг Нобель и его Мина венчались 7 октября 1858 года, дни компании Nobel & Söner уже были сочтены. В следующем году ликвидация семейного предприятия продолжалась, и Иммануил с Андриеттой не видели иного выхода, кроме как планировать переезд обратно в Швецию.

Они остались в Петербурге до конца лета и дождались рождения первого внука. Людвиг и Мина, поселившиеся в Санкт-Петербурге, назвали первенца Эмануэлем в честь деда. Похоже, в первое время с новорожденным обращались как с фарфоровой куклой. Людвиг знал, что такое рожать детей в нездоровом климате построенного на болоте города. По семейному преданию, малыша Эмануэля обкладывали ватой, купали в кипяченой воде и клали «на изразцовую печь в коробке от сигар»⁴¹.

Ликвидаторы поручили новоиспеченному отцу, Людвигу Нобелю, управлять заводом в процессе его закрытия. Роберт остался, чтобы помочь брату. Альфред тоже был с ними, однако летом 1879 года он так болел, что Иммануил даже опасался за его жизнь.

Заканчивался 20-летний период, проведенный Иммануилом в России. Онако похоже, что решение об отъезде приняли внезапно. Альфред, которому было почти двадцать шесть, обиделся, что его оставили больным. Неужели отец не питает к нему любви? Неужели страх пересилил чувства к сыну?⁴²

Иммануил, Андриетта и 16-летний брат Эмиль навсегда покинули Санкт-Петербург. С тяжелым сердцем уезжали они из этого города. Из восьми детей в живых осталась половина. Из родившихся в Петербурге выжил только Эмиль.

Осенью 1859 года Иммануил возвратился в Швецию – вытесненный с рынка, обманутый и вновь разорившийся. Ему было 58, Андриетте почти 56. В канун Рождества Людвигу предстояло подписать первые бумаги в процессе ликвидации предприятия в Санкт-Петербурге. Затем трое братьев собрались в родительском доме на берегу Большой Невки, поели каши и выпили по бокалу шампанского за здоровье отсутствующих⁴³.

Они вышли из игры, однако упрямо отказывались рассматривать свое поражение как естественный процесс вытеснения слабых сильными в борьбе за выживание. Они не успели прочитать новую книгу, посвященную теме, о которой говорили все. И это упущение они намеревались наверстать.

* * *