Альфред Нобель. Биография человека, который изменил мир

Иммануил с самого начала противоречил сам себе. Поначалу он заявил, что они не производили нитроглицерин в помещении, а только во дворе. После этого он сказал, что в то утро Эмиль и его друг экспериментировали в лаборатории именно с нитроглицериновой смесью. Они хотели упростить процесс. Когда полицмейстер спросил, что именно вызвало взрыв, Иммануил ответил, что Эмиль и Карл Эрик, должно быть, добавили слишком много азотной кислоты или же забыли про термометр и случайно перегрели нитроглицерин, доведя его до температуры детонации.

Он честно заявил, что страшное несчастье вызвала неосторожность его сына Эмиля. Сам он покинул лабораторию за несколько минут до взрыва.

Затем Иммануил зачитал вслух по бумажке текст, который составил заранее. Он рассказал, что у них в лаборатории в Хеленеборге хранилось 130 кг (300 скальпундов[25]) нитроглицерина, частично в лаборатории, частично на дворе. Они не видели причин официально сообщать о производстве, поскольку речь шла только об экспериментах. Ведь они еще даже не дали объявлений в газеты.

Кроме того, он сообщил, что его имущество – ни в доме, ни в лаборатории – не застраховано.

После этого полицмейстер прервал допрос. Присутствующие направились в Хеленеборг, чтобы осмотреть место происшествия.

* * *

Скорбь в связи с гибелью Эмиля потом еще даст о себе знать, но в эти первые дни Иммануил и Альфред, похоже, постарались вытеснить все эмоции. Положение сложилось отчаянное. Приходилось действовать осмотрительно. В первую очередь нужно было, невзирая на трагедию, попытаться спасти то, что еще можно было спасти, осколки того будущего, которое только что казалось таким светлым. Они должны доказать, что несчастье – однократное явление. Все объяснить и всех успокоить.

Выступление Иммануила на допросе никого не убедило. Альфред с раздражением наблюдал, как газеты добавляют от себя все новые ошибки и неточности. Он ответил, послав письмо в редакцию Aftonbladet. «[Поскольку] в газетных сообщениях содержалось много ошибок, я хочу изложить все, что мне известно о причине взрыва», – начал он. Разумеется, производство такого мощного взрывчатого вещества в жилом квартале может рассматриваться как неосторожность, соглашался Альфред. Однако далее он пояснил, что нитроглицерин – совершенно особое вещество. Если начнет гореть пороховой склад, все взорвется. Между тем нитроглицерин вовсе не является пожароопасным. При помощи огня нитроглицерин нельзя заставить детонировать и даже загореться, утверждал он. Поэтому они сочли, что их работа не связана с опасностью. Взрывчатое масло взрывается только при 180 градусах Цельсия, а в Хеленеборге они никогда не нагревали его выше «безопасных» 60 градусов.

Так что же произошло? Альфред тоже возложил всю вину на Эмиля. Брат не только позабыл о термометре. Он упустил из виду, что химические реакции могут вызвать сильное выделение тепла и легко довести температуру до 180 градусов. К тому же Эмиль не сделал самого главного: не охладил немедленно смесь в холодной воде, как они всегда делали.

«Я очень надеялся, что использование нового взрывчатого вещества, помимо других его больших преимуществ, положит конец горькому списку погибших при взрывных работах. И это уже решено, как и покажет ближайшее будущее, но его польза для общего блага не может облегчить горе родных и друзей от потери, – писал Альфред. – Однако с точки зрения гуманности и государственной экономики в смысле сохранения жизни и экономии труда, нельзя отрицать, что все преимущества на стороне нитроглицерина по сравнению с порохом».

Под статьей он поставил подпись: «А. Нобель»³.

Два дня спустя в той же газете появилось объявление о смерти Эмиля:

Учащийся

ОСКАР ЭМИЛЬ НОБЕЛЬ

погиб в результате несчастного случая

в Хеленеборге 3 сентября 1864 года

в половине одиннадцатого утра

в возрасте 20 лет 10 месяцев и 4 дней;

глубоко скорбящие Родители, Братья,

Родственники и Друзья;

О чем сообщается только таким образом.

В личных открытках, разосланных семьей ближайшему кругу знакомых, в конце значилось ОСГС. Это принятое тогда сокращение означало «От Соболезнований Горе сильнее»⁴.

Невозможно точно установить, где находились Людвиг и Роберт в момент несчастного случая и похорон младшего брата неделей позже. Судя по сохранившемуся письму Людвига Роберту, Людвиг с Миной и детьми находился в начале августа в Швеции, на даче семейства Альсель на острове Даларё. Заметки о въезжающих в газете Aftonbladet дают информацию о том, что еще один инженер Нобель прибыл в Стокгольм из Санкт-Петербурга 24 августа 1864-го. Судя по всему, это был Роберт, который часто бывал в Санкт-Петербурге и который, как нам известно, отправился в Стокгольм осенью 1864-го, чтобы посмотреть, нет ли и для него возможностей извлечь пользу из нового успешного патента Альфреда⁵.