Альгамбра

— В помощь тебе нужны христианский священник и христианская дева. Священник совершит обряд изгнания нечистой силы, девушка коснется сундука Соломоновой печатью. Сделать это надо ночью. Но только помни: дело это нешуточное и не под силу рабам плотских похотей. Священник должен быть Cristiano viejo, образцом праведности, и перед тем как явиться сюда, ему надо умерщвлять плоть суровым постом ровно сутки, а девица должна быть безупречна и не подвластна искушениям. Немедля пустись на их поиски. Через три дня конец моему отпуску: если на третьи сутки до полуночи я не буду избавлен, то останусь нести караул еще на сто лет.

— Не бойтесь, — сказал студент. — У меня есть на примете как раз такой священник и такая самая девица. Но как мне снова проникнуть в эту башню?

— Соломонова печать отверзнет ее перед тобою. Студент вышел из башни куда веселей, чем вошел, и стена

сомкнулась за ним наглухо.

Наутро он смело постучался в особняк падре — он ведь теперь явился не как студент-попрошайка, у которого, кроме гитары, за душой ничего нет, а как посланец из мира теней, хозяин зачарованных сокровищ. На чем они договорились, неизвестно, но достойный падре тут же возгорелся рвением спасти старого бойца за веру и сундук царя Чико из когтей сатаны: сколько милостыни можно раздать, сколько храмов построить, сколько бедных родственников облагодетельствовать, заполучив эти мавританские сокровища!

Что до непорочной служанки, то она согласна была приложить руку к святому делу, — а большего от нее и не требовалось; и если судить по двум-трем робким взглядам, то посланец тьмы очень выиграл в ее скромных глазках.

Главной препоной оказался пост, которому добрый падре должен был себя подвергнуть. Он пробовал дважды, и дважды плоть одолевала дух. Только на третий день ему удалось устоять перед искушением кладовой, но оставалось сомнение, дотерпит ли он до того, как рухнет заклятие.

Поздно вечером троица пробиралась ложбиной при свете фонаря, с собою у них была корзинка съестного, чтобы посрамить голодного беса, когда все прочие изыдут к черту на кулички.

Печать Соломона отворила им башню. Воин дожидался их, сидя на заколдованном сундуке. Обряд изгнания был завершен честь по чести. Девица выступила вперед и коснулась запоров сундука Соломоновой печатью. Крышка откинулась — и какая россыпь золота, украшений и драгоценных каменьев ослепила им глаза!

— Хватай, кто сколько может! — радостно заорал студент, набивая карманы.

— Спокойно, всем поровну! — остерег воин. — Вытащим сундук целиком и поделимся.

И они изо всех сил принялись тащить сундук, но он не поддавался: тяжесть была неимоверная, и за столетия он вдавился в камень. Пока они тужились, добрый пастырь уселся в сторонке и взял в оборот корзину, чтобы изгнать голодного беса, ярившегося у него в желудке. Он вмиг уплел жирного каплуна, разом глотнул полбутылки отменного вальдепьянского и взамен затрапезной молитвы от души чмокнул в самые губки свою возлюбленную овечку, которая ему прислуживала. Сделано это было в укромном уголку, но болтливые стены разнесли эхо со злорадным торжеством.

Никогда еще невинный поцелуй не кончался таким грохотом. Воин испустил ответный вопль отчаяния; наполовину поднятый сундук бухнулся на место и снова заперся. Священник, студент и девица очутились снаружи, и стена башни сомкнулась с громовым раскатом. Увы! Добрый падре слишком рано прервал свой пост!

Короче, соборный колокол прозвонил полночь, заклятие вступило в полную силу: солдат был обречен караулить еще сто лет и сидит над сокровищем и поныне — и все оттого, что чадолюбивый падре поцеловал свою служанку.

— Ах, отец, отец! — сказал студент по дороге через овраг, горестно покачав головой. — Боюсь, что поцелуй ваш был не без греха!

^{У подножия цитадели Альгамбры. Гравюра XIX в.}

На этом достоверные сведения обрываются. По слухам, однако, студент вынес в карманах достаточно на первое обзаведение, и дела его, говорят, пошли на лад, а почтенный падре отдал ему в жены свою возлюбленную овечку, чтобы загладить проступок в погребе; непорочная девица стала из примерной служанки примерной супругою и народила мужу кучу детей. Особенно удался их первенец: он хоть и появился на свет через семь месяцев после свадьбы, но был крепче и толще всех прочих, даром что недоношенный. Остальные родились в положенные сроки.

История о зачарованном страже остается излюбленным гранадским преданием. Правда, рассказывают его по-разному: простые люди, например, говорят, что страж каждый год накануне Иванова дня стоит под исполинским фанатом у моста через Дарро, но увидеть его можно, только если раздобыть кольцо с печатью Соломона.

Послесловие к «Зачарованному стражу»

Есть древние испанские поверья о глубоких пещерах, в которых либо сам дьявол, либо его доверенные ведуны обучали чернокнижию. Особенно славилась пещера в Саламанке.