Альгамбра

По обе стороны зала — ниши и альковы с диванами и оттоманками, на которых изнеженные властители Альгамбры вкушали дремотную лень, столь любезную азиатам. Сквозь купол льется мягкий свет и проникает воздух; с одной стороны слышен освежительный звук фонтана из Львиного Дворика, с другой — переплески бассейна в Саду Линдарахи.

Арабская каллиграфия как часть резного декора дворца Насридов

Это чисто восточное зрелище переносит в сказочную арабскую древность: того и гляди, с галереи поманит белая ручка таинственной принцессы или за решеткой блеснут черные глаза. Здесь притон красоты словно бы вчерашней, но где они, эти две сестры, где все эти Зораиды и Линдарахи!

Дворец в изобилии снабжается водой с гор по старым мавританским акведукам: полнехоньки его бассейны и рыбные садки, сверкают и брызжут водометы в чертогах, журчат струи по мраморным желобам вдоль стен. Ублажив царский дворец, оросив его сады и цветники, вода длинным уличным протоком нисходит к городу, звеня ручьями, взметываясь фонтанами и во все времена года питая растительность, устилающую и украшающую всю гору Альгамбры.

Только жители жаркого юга могут оценить прелесть этой обители, свежее дуновение с гор и пышную зелень долины. Город внизу задыхается в полуденном зное, и опаленная Вега колышется пред глазами, а здесь зефиры со Сьерры-Невады, напоенные благоуханием окрестных садов, овевают возвышенные чертоги. Все манит к отдохновению, к южному блаженству: полусомкнутые глаза глядят с тенистых террас на искрящийся пейзаж, и слух баюкают шелест дерев и лепет низливающихся потоков.

Покамест не стану описывать прочие, не менее изумительные чертоги. Я и намеревался лишь ввести читателя во дворец, где он волен помедлить и побродить вместе со мной и день за днем осваиваться среди здешних достопримечательностей.

Кое-что об архитектуре морисков [42]

Ажурная вязь Альгамбры

Неопытному глазу легкие рельефы и причудливые арабески, украшающие стены Альгамбры, кажутся вырезными, плодом неспешного и кропотливого труда, и равно поражает их неистощимое разнообразие и гармоническое единообразие, особенно своды и купола, то ли сотовидные, то ли разрисованные изморозью — сталактиты и висячие орнаменты, ошеломляющие наблюдателя затейливостью узора. Удивление проходит, однако, когда обнаруживаешь, что все это — лепнина: алебастровые плиты, отлитые в изложнице и искусно пригнанные в узоры всякой меры и вида. Этот способ облеплять стены арабесками и оштукатуривать своды наподобие пещер был изобретен в Дамаске и весьма усовершенствован марокканскими арабами, которым сарацинское зодчество обязано многими своими изысками и причудами. Весь этот сказочный ажур был нанесен хитроумно и просто. Голые стены расчертили в клетку, как делают художники-копиисты, затем — пересекающимися кругами. По этой канве отделочники работали быстро и споро, а пересечения прямых и косых линий образовали бесконечно прихотливые и вместе единообразные узоры.

Золотили щедро, особенно купола; зазоры тушевали ярким колером: скажем, киноварью и ляпис-лазурью, тертыми на яичном белке. По словам Форда[43], египтяне, греки и арабы в ранней своей архитектуре использовали лишь первичные цвета; они и преобладают в Альгамбре, независимо от того, был ли зодчий с Востока или из Африки. Примечательно, что краски не утратили яркости за несколько столетий.

Снизу стены покоев на несколько футов выложены глазурными плитами, пригнанными в узор, подобно алебастровым. Иные из них изукрашены гербами мусульманских владык, с поперечной лентой и девизом. Эти глазурные плитки («асулехос» по-испански, «аз-зулай» по-арабски) — восточного происхождения: они обеспечивают прохладу и чистоту и не дают разводиться паразитам. Такие их свойства весьма ценны в жарком климате, поэтому ими устланы залы и фонтанные бассейны, инкрустированы купальни и покрыты стены. Форд полагает, что это очень древнее изобретение. Обычно их красят в синий и голубой цвет, и Форд выводит отсюда, что о них идет речь в Священном Писании: «И под ногами Его нечто подобное работе из чистого сапфира» (Исх. 10) и «Вот я положу камни твои на рубине и сделаю основание твое из сапфиров» (Ис. 25,11). Эти глазурные или каолиновые плиты мусульмане ввели в испанский обычай давным-давно. Их можно найти в развалинах мавританских строений восьмисотлетней давности. Их и поныне изготовляют на полуострове, и в лучших домах Испании, особенно на юге, ими стелют полы и облицовывают летние покои.

Владычествуя в Нидерландах, испанцы завели и там эти плитки. Голландцы, обожающие чистоту в доме, очень обрадовались нововведению; таким-то образом это восточное изобретение, испанские асулехос или арабские аз-зулай, и стало повсюду известно под именем голландской плитки.

Немаловажные переговоры. Автор на троне Боабдила