Алгоритмы истории

   Поэтому быть человеком никогда в истории не было и вовеки не будет легче.

   И только поэтому, говоря вслед Герцену, «человек и история делаются чем‑то серьезным, действительным и исполненным глубокого интереса».

«Нарисуем — будем жить…»

   Воспользуемся методом «опорных символов» донецкого учителя В. Шаталина. Начертим две параллельные линии, а еще лучше — луча, расчленим их четырьмя вертикалями: получится пять клеточек. Первую и последнюю оставим пустыми, позже объясним — почему, во второй нарисуем человека с мотыгой, в третьей — человека с сохой, влекомой лошадью, в четвертой — человека на тракторе с плугом. Вот и все. Остается прокомментировать.

  Мы нарисовали иллюстрацию к мысли Маркса, согласно которой разные экономические эпохи отличаются одна от другой не тем, что люди производят (все три работника производят от века насущный хлеб), а тем, как они производят, с помощью каких средств труда. То есть мы нарисовали три качественно различных, исторически сменивших друг друга типа производительных сил, три способа производства, воочию убедились, что различать их можно прямо и непосредственно, не прибегая к каким‑либо дополнительным, косвенным определениям (таким, как отношения собственности, господства–подчинения и т. д.). Это чрезвычайно важно, чтобы здание теории оказалось логически стройным, исключающем такие скользкие дефиниции, как «неразрывное единство производительных сил и производственных отношений», и полностью согласуется с содержащимся в «Капитале» утверждением Маркса, имеющим принципиальный методологический смысл: «То обстоятельство, что производство… осуществляется для капиталиста и под его контролем, нисколько не изменяет общей природы этого производства». (Соч., т. 23, с. 188). Кто бы ни был распорядителем средств производства: некое частное лицо, коллектив или государство, — производство, изображенное во второй нашей клеточке, то есть на первой картинке, — это рабское производство, на второй — феодальное, на третье — индустриальное.

  Столь же очевидно и то, что мы изобразили разные исторические типы работников — представителей разных, сменивших друг друга на арене истории классов, остающихся самими собой совершенно независимо от того, кто ими правил и был собственником средств производства. Тракторист? например, может работать по найму у частного предпринимателя, у кооператива или у государства, может оказаться арендатором или владельцем земли и трактора, может быть свободным и полноправным членом общества, даже законодателем, а может — невольником, лишенным элементарных прав; но в качестве тракториста этот человек — рабочий, и точно так же человек на второй картинке — крестьянин, не первой — раб. Раб — даже если никакого «рабовладельца» нет, точнее, если этим «рабовладельцем» является не человек с мечом и бичом, а племя, к которому принадлежит сам работник.

  Учение о формациях, то есть представление о том, что историческое развитие образует ряд закономерно возникающих форм, состояний общества, различающихся способами материального и духовного производства, особенностями устройства всей социальной жизни, было великой гипотезой Маркса и Энгельса, не получившей, однако же, строгого доказательства и поэтому выродившейся в квазинаучную идеологическую доктрину.

  Нам было несложно изобразить разные способы производства, поскольку мы знаем: труд — не «целесообразная деятельность» вообще, а уникально человеческий способ деятельности, существующий в определенной исторической форме. Труд — это опредмечивание того или иного образа (информации, знания) с помощью той или иной энергии и орудий. А производство? Тоже: опредмечивание того или иного образа с помощью… и так далее. Со времен неолитической революции, перехода от присваивающей к собственно производительной экономике «труд» и «производство» — синонимы.

   Виды производства очень разнообразны, но их принадлежность к тому или иному историческому типу труда, способу производства выражена очень определенно. В производствах, нарисованных на наших картинках, используются разные энергетические источники, реализуются — это не нарисуешь, но догадаться несложно — разные типы знаний, различные функции трех работников. Мускульная сила первого — единственный энергетический источник производственного процесса, сам человек тут — тягло, сам = живое орудие. На третьей картинке человек тоже расходует мускульную энергию, однако лишь для того, чтобы передать команду от мозга к орудию, а не двигать само орудие; человек теперь, образно говоря, не живое орудие, а живой блок управления. Зная все это, то есть представив труд как определенный тип, образ материального производства, как определенную историческую технологию, мы и нарисовали наиболее характерные, символизирующие данное историческое производство орудия.