Али-баба и тридцать девять плюс один разбойников

– Ты снюхался с джиннами или накурился опиума? – Мансур все еще никак не мог поверить в столь сказочную историю, хотя лично, собственными глазами видел как этот странно одетый незнакомец возник посреди залы прямо из воздуха. Хотя это могло быть и не совсем так – кто их знает, этих воров, на что они способны.

– Вот честное слово! – мелко закрестился Максим.

Глаза Мансура тут же полезли из орбит.

– Так ты, оказывается, не только плут, но еще и неверный! – вскричал он, рывком вскакивая на ноги.

– Нет, что вы! – замахал руками Максим. – Я верный! Я очень верный!

– Впрочем… – Мансур внезапно остыл и прошелся туда-сюда, задумчиво глядя себе под ноги. – Какая разница – все равно тебе отрубят голову.

– Не надо! Не надо мне рубить голову! – Максим вывернулся из железной хватки стражника и быстро подполз к ногам Мансура, но тот брезгливо отстранился на шаг. – Я буду служить вам, только не убивайте!

– А что ты можешь, о презренный? Мне бы пригодился изворотливый грозный лев, но никак не блеющий ягненок.

– Я могу… Я могу… воровать! Драться могу, как лев!

– Воровать? – недоверчиво переспросил Мансур. Молодой незнакомец вовсе не походил на искусного вора.

– Да-да! Воровать! Я очень хороший вор! – с надеждой уставился на него Максим.

– Ох, что-то слабо верится, – недоверчиво дернул шеей Мансур.

– Вот! – Максим быстро выхватил из-за пазухи расписную табакерку с золотой чеканкой и протянул ее Главному сборщику налогов.

– Что?.. Как?.. – тот растерянно уставился на знакомую вещицу и быстро захлопал себя руками по халату. – Ах ты, плут! – успокоившись, снисходительно улыбнулся Мансур и погрозил Максиму пальцем, потом забрал у него табакерку и на всякий случай передал ее слуге. – И как же зовут тебя, искусный воришка?

– Максим!

– Махсум? Странно, но это имя совершенно тебе не идет1. Хотя с Кади тоже было не все гладко2. Черный Махсум… – что-то прикинул Мансур, уставившись в не очень высокий потолок, словно ища на нем ответ на собственные вопросы. – Хорошо, я дам тебе один шанс. Сядь и слушай! – приказал он Максиму и обернулся к стражнику. – А ты позови мне телохранителя моего бывшего гостя. Он должен ожидать за дверями…

Максим или, вернее, теперь Махсум – так и будем его называть, чтобы не вносить путаницы в наше повествование, – а если уж быть совсем точным, то – Черный Махсум гордо и притом неловко восседал в седле, на спине черного арабского скакуна с лоснящимися боками, недоверчиво то и дело косящим свои умные глаза на нового хозяина. Ахмед – бывший телохранитель и правая рука Кади – тоже пребывал не в особом восторге от новоиспеченного главаря. Совершенно безбородый молодой человек с бледной кожей и зелеными глазами в наряде Черного Кади с двумя штопанными дырами на черной рубахе выглядел, мягко говоря, нелепо. Криво пристегнутая к поясу сабля все время била его по ноге и коня по боку, отчего тот вздрагивал и порывался перейти на галоп. А посадка – Ахмед ни разу не видел, чтобы взрослый человек так сидел на коне! Сразу было видно, что этот неизвестно откуда свалившийся на его голову сопляк до того ни разу в жизни не садился на коня, но при этом старался выставить себя асом верховой езды…

– Слушай, нам долго еще ехать? – морщась, устало спросил Махсум, обернув свое лицо с печатью непередаваемой словами боли к ехавшему чуть позади Ахмеду.

– Во-он там две горы, – указал кривым тонким пальцем Ахмед на чернеющие на фоне темно-синего безоблачного неба вершины.

– Это ж… – задохнулся от возмущения Махсум.

– Что? – наивно спросил Ахмед, не дождавшись продолжения.

– Так, ничего, – ушел от ответа Махсум и безнадежно вздохнул, пытаясь поудобнее устроиться в жестком седле.

– Может, остановимся передохнуть… Черный Махсум? – оскалился, хитро прищурив один глаз, Ахмед.

Махсуму в его голосе послышалась неприкрытая издевка, но он решил не связываться, прекрасно понимая, что авторитет еще нужно заслужить.

– Нет! – жестко отрезал он, слишком жестко на его взгляд: Ахмед мог почувствовать его неуверенность. А впрочем, Махсуму уже было на все наплевать. Тело, непривычное к езде на лошади, невыносимо ныло, а задница, казалось, превратилась в один сплошной синяк. Хотелось, чтобы все это поскорее закончилось. К тому же он не без основания побаивался, что второй раз самостоятельно взобраться на коня не сможет. – Едем дальше!

– Как пожелаете, – едва склонил голову Ахмед, пряча улыбку в густой бороде. Назвать новоиспеченного главаря уважительным «ако» язык не поворачивался. – Прошу прощения за мое любопытство, но что случилось с Черным Кади?

«Вот же навязался на мою шею!» – в сердцах подумал Махсум, соображая, как бы отвязаться от него. – Он… он неудачно махнул саблей и… порезался.

– Насмерть? – удивленно вздернул брови Ахмед.

– Ага. Момент уморэ!

– О-о! – вытаращился Ахмед на Махсума. Мальчишка оказался не так прост, как он предполагал в начале. Видно, за этим самым «момент уморэ» крылась какая-то страшная тайна. Не иначе, как… Но уточнить Ахмед не решился.