Али и Нино

Сегодня по городу поползли слухи, что султан Великой Османской империи Его величество Мехмет Рашид решил объявить войну христианскому миру. Его победоносная армия успешно наступает с востока, чтобы освободить мусульман от гнета России и Англии. Объявлена священная война — джихад, и над дворцом халифа развевается зеленое знамя Пророка.

Именно эта новость и сделала меня героем. Пораженные моей проницательностью, друзья признали, что я был прав, когда отказался идти на войну — ведь ни один мусульманин никогда не сражался против султана. А турки придут в Баку, и наш народ воссоединится с турецким, возникнет единое сообщество братьев по вере.

Восторги друзей я принимал молча. Умный человек должен быть безразличен к похвалам и брани. Друзья же раскладывали перед собой карты города и принимались обсуждать ситуацию, оживленно споря — с какой стороны турки войдут в Баку. Их разногласия разрешил я, сказав, что, откуда бы турки ни подошли, в город они войдут только через Арменикенд. Это вызвало новый взрыв восторга у моих друзей.

Потребовалась всего лишь одна ночь для того, чтобы в людях произошли коренные изменения. Ни один мусульманин уже не хватался за оружие и, не рвался сражаться за Россию. Зейнал ага выложил кучу денег, чтобы оставить в бакинском гарнизоне Ильяс бека, внезапно утратившего боевой пыл. Бедняга Ильяс бек! Он сдал экзамены на офицерский чин незадолго до вступления Турции в войну. В этом не было ничего удивительного. Поразительным было, каким непостижимым образом умудрился сдать экзамен и Мухаммед Гейдар?

Теперь оба лейтенанта проводили все дни в казарме и завидовали мне, не присягавшему на верность царю. У этих бедолаг обратного пути не было. Но ведь никто не заставлял их принимать присягу. Они сделали это совершенно добровольно, и, измени они ей теперь, я первый не подал бы им руки.

В последнее время я стал очень хмурым, задумчивым. Что-то мучило меня, а конкретного решения найти я не мог. Иногда по ночам уходил из дома и быстрыми шагами направлялся к небольшой мечети, рядом с которой в стареньком домике жил мой одноклассник Сеид Мустафа. Его отец был имамом этой мечети, а дедушка — известным в священном городе Мешхеде ученым. Сам Сеид Мустафа был человеком глубоко религиозным и постоянно носил зеленый пояс. Пять раз в день он совершал намаз, а в день ашура[6] до крови бичевал себя цепями. Нино считала его фанатиком и ненавидела. Я же любил в Сеиде Мустафе чистоту и четкость взглядов, позволяющие ему отличать добро от зла, истину от лжи.

В этот вечер Сеид Мустафа встретил меня с грустной улыбкой мудреца.

— Ты слышал, Али хан, богач Ягуб оглы купил двенадцать ящиков шампанского, чтобы распить их с турецким офицером, который первым войдет в Баку. Подумать только! Шампанское! Вино в честь правоверных воинов-мусульман!

Я пожал плечами.

— А чему ты удивляешься, Сеид? Люди совсем потеряли голову!

— Если Аллах на кого-то разгневается, — сердито ответил Сеид, — то сведет его с пути истинного. — Он вскочил и взволнованно расхаживал по комнате. Губы его дрожали. — Вчера восемь человек бежали из города, чтобы вступить в армию султана. Восемь человек! Есть у них голова на плечах, я тебя спрашиваю, Али хан?

— Думаю, в голове у них пусто, как в животе голодного осла, осторожно ответил я, не до конца понимая, что же так возмутило моего друга.

А Сеид все более распалялся.

— Подумать только! Шииты воюют на стороне суннитского халифа! А разве не Езид пролил кровь внука Пророка? Разве не Муавийя казнил имама Али? И кто же истинный наследник Пророка? Халиф или незримый Имам Вечности, в чьих жилах течет кровь Пророка? Вот уже сколько столетий шииты в трауре. У нас с этими отступниками чаще вспыхивали войны, чем с христианами. Здесь — шииты, там — сунниты, и между нами нет ничего общего! Давно ли султан Селим уничтожил сорок тысяч шиитов? И что же теперь? Шииты идут сражаться под знаменами халифа, истребившего наследников Пророка? Неужели все забыто? И гибель сторонников истинной веры, и тайное убийство имамов? В этом шиитском городе люди с восторгом ждут прихода суннитов и уничтожения нашей религии. Ведь чего хочет Турция?! Энвер подошел уже к Урмие. Иран будет расчленен, религия погибнет. О, святой Али, явись со своим огненным мечом! Явись, о святой Али, и покарай этих отступников! О святой Али!..

Сеид Мустафа был охвачен религиозным экстазом. Он неистово бил себя в грудь, по щекам его текли слезы. Я был потрясен. Где же истина? Верно, турки — сунниты, однако, несмотря на это, я всем сердцем ждал вступления в город войск Энвера. Так что же? Напрасно, значит, была пролита кровь наших шехидов — безвинно погибших мучеников?

— Сеид, — проговорил я, — но ведь турки — наши братья? У нас один язык, в наших жилах течет одна и та же туранская кровь. Может быть, поэтому достойней погибнуть под знаменами халифа?

Сеид Мустафа вытер слезы.