Али и Нино

— Несомненно. Мы опередили Иран лет на сто. Следует учесть, что у нас хорошо развита промышленность и есть железные дороги. К сожалению, русские затормозили наше культурное развитие. У нас мало врачей и учителей. Я слышал, что наше правительство собирается отправить способных молодых людей в Европу, чтобы восстановить все утерянное за время российского господства.

Я предложил ему виски, старик отказался.

— Я двадцать лет прослужил консулом в Иране. Мучительно было видеть, как исчезает древняя культура, как современный Восток пытается подражать западной цивилизации, как они попирают традиции своих предков. Впрочем, возможно, вы правы. Образ жизни — это личное дело каждого. Как бы там ни было, я должен признать, что ваша страна вполне созрела, чтобы стать такой же независимой, как, к примеру, республики Центральной Америки. Мне кажется, наше правительство вскорости признает государственную независимость Азербайджана.

В противоположном углу зала Асадулла разговаривал с родителями Нино и Ильяс беком.

— О чем говорил старик? — спросил Асадулла, когда я подошел и ним.

— Он считает меня безумцем, но Англия скоро признает наш суверенитет.

Мирза Асадулла облегченно вздохнул.

— Вы отнюдь не безумец, Али хан.

— Благодарю, господин министр, но, боюсь, я, в самом деле, безумец.

Он пожал мне руку, поклонился гостям и ушел. В дверях он задержался, чтобы поцеловать руку Нино, и я увидел, как Нино с таинственной улыбкой на губах что-то шепчет ему. Асадулла, соглашаясь, кивнул головой.

Гости разошлись в полночь. Гостиная пропиталась запахом виски и табачного дыма. Ощущая огромную усталость и облегчение, мы поднялись по лестнице, вошли в спальню, и тут нас с Нино охватило удивительное детское желание шалить. Нино зашвырнула куда-то в угол свои бальные туфельки, прыгнула на кровать, скрипя пружинами. Ее нижняя губка потянулась к кончику носа. В эту минуту моя жена была похожа на маленькую обезьянку. Она надула щеки и ткнула в них пальцами. Со звонким хлопком воздух вырвался из ее губ.

— Ну что, спаситель Отечества, ты доволен? — кричала Нино, подпрыгивая на кровати.

Она соскочила на пол, подбежала к зеркалу и с удивлением стала разглядывать себя.

— Нино ханум Ширваншир — азербайджанская Жанна д'Арк. Ну, майорша, здорово я провела тебя — ах, я в жизни не видела евнуха!

Она со смехом захлопала в ладоши.

На Нино было светлое, свободное в талии платье. С нежных мочек ушей свисали длинные серьги. В свете лампы тускло поблескивали жемчужины ожерелья. Руки были по-девичьи нежны и красивы. Черные волосы спадали до самой поясницы Что-то новое появилось в красоте стоящей перед зеркалом Нино, и эта новизна казалась мне очаровательной.

Я приблизился к ней, европейская княжна с сияющими от счастья глазами поклонилась мне. Я обнял ее, и мне показалось, что эту женщину я обнимаю впервые. У нее была нежная и ароматная кожа, меж полураскрытых губ сверкали жемчуга зубов.

Мы впервые сели на край нашей кровати. Я обнимал европейскую женщину, ее длинные пушистые ресницы щекотали мои щеки, глаза были полны восторга. Никогда еще я не испытывал подобного восторга. Я взял ее за подбородок и приподнял головку, любуясь мягкими чертами лица, влажными, полураскрытыми губками, сверкающими из-под полуприкрытых век глазами.

Я погладил ее спину, и Нино бессильно обмякла в моих объятиях. Мы позабыли обо всем на свете — и о ее вечернем платье, и о европейской кровати — полуобнаженная Нино лежала передо мной на глиняном полу в дагестанском ауле. Я крепко сжимал ее плечи…

И вдруг оказалось, что мы с ней, одетые, лежим под великолепной европейской кроватью на светлом германском ковре. Нино была неподвижна, я ощущал лишь ее слабое дыхание, мысли мои снова смешались, и я перестал думать и о старом англичанине, и о молодых офицерах, и о будущем нашей республики.

Потом мы лежали друг подле друга и глядели в висящее над нами зеркало.

— Платье совсем измялось, — сказала вдруг Нино, и в ее голосе слышалось счастье.

Мы сели. Нино опустила голову мне на колени.

— Интересно, что сказала бы на это майорша? Она, наверное, спросила бы: разве Али хан не знает, для чего существует кровать?

Она поднялась.

— Не будет ли господин атташе любезен соблюсти дипломатический протокол, принятый во всем мире, раздеться и занять место на брачном ложе?

Полусонный, я, ворча, встал, разделся, швырнул куда-то одежду и лег между двумя простынями рядом с Нино. Так мы и заснули.

* * *

Шли недели. Мы снова принимали гостей, они пили виски и хвалили наш дом. Грузинское гостеприимство Нино не знало границ, она танцевала с молодыми лейтенантами, чинно беседовала со старыми чиновниками о подагре, рассказывала англичанам о царице Тамаре, и те были уверены, что великая царица царствовала и в Азербайджане.

Я проводил дни в своем просторном кабинете в министерстве, готовил проекты дипломатических нот, читал зарубежную корреспонденцию, а в свободные минуты любовался из окна видом на море.