Аля, Кляксич и Вреднюга

— Что опять случилось? — усталым голосом спросил Грамотейка. — Вы вроде бы с шестьдесят второй страницы. Если я, конечно, не ошибаюсь.

— Да нет, всё верно, — ответили звери хором. — Мы из сто пятьдесят первого упражнения.

— Ужасные вещи творятся, Грамотейка, — вздохнула лосиха.

— Ты представляешь себе! — так и подпрыгивал на одном месте заяц. Кстати, лисица не сделала ни одной, даже малейшей попытки его слопать.

— Ты представляешь, — тараторил заяц, — они собрали все ударения!

— Ну прямо как грибы в лесу, — добавила лисица.

— Всё смели и всё куда-то утащили, — не унимался заяц. — В учебнике Бог знает что делается!

— Ну, видите! — обратился Грамотейка к Але и Антону. — Ясно вам?

— Мне не ясно, — не постеснялась признаться Аля. — Я вижу, что-то происходит, а что — я не поняла.

Но Грамотейка ничего не успел ей объяснить, потому что в скверике, откуда они, заговорившись, так и не успели никуда уйти, вдруг, раздвигая кусты акации, появилась огромная, должно быть, в три человеческих роста, а может и больше, статуя. Но статуя эта почему-то заливалась слезами.

— Ударения… — вымолвила статуя сквозь слёзы.

— Я уже слышал про ударения, — раздражённо сказал Грамотейка. — Говори толком.

— Кляксич подговорил Вреднюгу стащить все ударения. Он его убедил, что так всем будет лучше: нет ударений, так и не надо думать, где их ставить…

— А дальше что? Ты-то откуда явился?

— Я… — всхлипнула статуя, — я… с шестьдесят первой страницы.

— Вздор! — вспылил Грамотейка. — Я знаю учебник не хуже, чем собственную квартиру, там нет никаких статуй.

— Конечно, до сих пор и не было, — кивнула статуя своей огромной головой и уронила крупную слезу. — Я был прелестным золотистым колоском в стихотворении.

Солнце печёт,
Липа цветёт,
Рожь поспевает.

Правда, там почему-то не напечатана последняя строчка «Когда это бывает». Но дело не в этом. А в том, что Кляксич теперь ставит ударения так, как ему заблагорассудится, и он обозвал меня «колос», и тут же ко мне пристроилась ещё одна буква «с», и я сделался знаменитой статуей древности, Колоссом Родосским, хотя, по правде-то говоря, её уже давным-давно разрушило землетрясением.

Издали доносились чьи-то горькие рыдания.

— Кто это? — спросила с трудом пришедшая в себя Аля.

— А это мука, — флегматично заметил Колосс Родосский.

— Какая мука? — стряхнул с себя оцепенение Антон.

— Да обыкновенная. Пшеничная. Только Кляксич взял да и поставил ударение на первом слоге. Вот и получилась му́ка. Вот она и мучается.

— А вы говорите — «образуется», — с горечью заметил Грамотейка.

На дальней аллее скверика нарисовалась вся компашка: и Кляксич, и Вреднюга, и двое остальных. Они шли в обнимку и хором распевали:

Мы с морозом заодно,
Станет людям холодно́.
Что ж, в таком случа́е
Мы напьёмся чаю!

— Ужас, какая безграмотность! — схватился за голову Грамотейка. — Разве можно так ставить ударения?!

Антон было дёрнулся, чтобы побежать и догнать их, но все четверо каким-то образом неожиданно скрылись из виду.

— Ну вот, — сказал Грамотейка. — Теперь-то мне точно без вас не обойтись. Ударные и безударные гласные — это же чуть ли не самый серьёзный раздел в учебнике. А если все ударения будут в руках этих бандитов, то и говорить нечего. Двойки. И все — на второй год.

— Нечего приходить в отчаяние, Грамотейка, — собрался с духом Антон. — Мы не сдадимся, так ведь, Аль?

— Но мы же не знаем, что делать, — несколько усомнилась Аля. — Надо хорошенько поразмыслить, — добавила она.

— Ударения надо вернуть во что бы то ни стало, так? — тут же начал размышлять Антон.

— Так, — согласился Грамотейка.

— Значит, надо Кляксича и всю его команду отыскать, — добавила Аля.

— Но отыскать мало, — продолжал рассуждать Антон. — Надо ещё суметь все ударения у них отобрать.

— А справимся ли мы одни-то, а, Антош?

— Так. Так. Подождите-ка, — почесал в затылке Грамотейка. — Речь идёт об ударениях… Ага. Значит, надо пригласить безударные гласные и проверочные слова… Так… так… Сообразил!

— Объясни, пожалуйста, — попросила Аля. — Ты что-то бормочешь невнятное.

— Сейчас мы соберём небольшую армию, — сказал Грамотейка. — В конце концов, я тут тоже не последний человек. Мы ещё посмотрим, чья возьмёт!

Глава седьмая

— За мной, друзья! — скомандовал Грамотейка, взяв в руки палочку, похожую на милицейский жезл. Он двинулся в том направлении, где так неожиданно исчезли Кляксич и компания.

Вскоре друзья оказались на широкой квадратной площади.

Грамотейка так резко остановился, что Аля чуть было не налетела на него, а Антон — на Алю.

— Сейчас я вызову нужные мне слова с безударными гласными, а в бой на Кляксича их поведут проверочные слова — храбрые вояки, и посмотрим ещё кто-кого, — повторил Грамотейка. — Вы, пожалуйста, не оставляйте нас, потому что ваша способность «поразмыслить» может оказаться необходимой, — обратился он к Але и Антону.