Альянс Ангелов

— Кто приказал вам на нас напасть? — чётко разделяя слова, громко произнесла Аерис.

Головорез кое-как растянул разбитые губы в ухмылке.

— Пошла ты…

Джара вспыхнула и собралась подойти и ещё добавить ему по морде. Аерис покачала головой и показала куда-то за своё плечо. Джара поняла её и позвала:

— Сунор.

Сунор встрепенулась и подняла взгляд.

— Нам нужна твоя помощь. Этот ублюдок не желает говорить.

К удивлению Джары, Сунор без нытья и капризов встала, зачем-то сняла свою диадему с головы и отдала её Хаарту. Затем подошла к головорезу и какое-то время смотрела на него сверху вниз.

— Люди, которых мы убили, это какая-то ханеласская банда. — «Мы», — отметила Джара. Раньше Сунор никогда не говорила «мы». Даже если она принимала участие в битве (как тогда на корабле, с пиратами), то говорила «вы» и всегда выражалась "ваш Альянс", даром что сама тоже Ангел… Сунор продолжала: — Они прознали про награду за головы, и тут к ним явилась какая-то странная женщина… Сказала, что укажет им, где мы находимся.

"Зельда", — поняла Джара.

— Что он знает об этой женщине? Почему она решила им помогать?

Сунор снова устремила взгляд на головореза. Тот задёргался, замотал головой, но Аерис хорошенько тряханула его за патлы, и он успокоился.

— Ничего, — ответила наконец Сунор.

— Что за женщина? — спросила Сельма. — Джара, ты что-то знаешь?

Джара кивнула.

— Это была одна из друидок… Не спрашивайте — у меня тоже в голове не укладывается, как она здесь оказалась и почему желает нам зла…

— Почему наши головы нынче на вес золота? — подал голос Тэллар.

— Из Таэрии прискакал гонец… — начала вытягивать сведения из головы бандита Сунор. — Глашатаи объявляли во всех городах о награде за головы всех из нас, кроме меня и Джары. Это мы знаем… — «Мы», — снова подумала Бестия. — Развесили плакаты… Главарь этой банды прознал про баснословную награду и решил, что её получат он и его люди. Теперь он лежит мёртвый где-то здесь… — Сунор ещё молчала и сверлила глазами голову разбойника какое-то время. — Всё, он больше ничего не знает.

Аерис подняла взгляд на Джару, и та кивнула. Эльфийка достала стилет и перерезала ему горло. Затем она отпустила его волосы и толкнула в лоб. Бандит с хрипом завалился на бок и затих.

Глядя на бандита, Джара вдруг ощутила невыносимую слабость. Ноги стали подкашиваться…

— Эй, Бестия, да ты же сейчас кровью изойдёшь!.. — вскрикнул Тэллар.

Джара провалилась в беспамятство.

Сознание возвращалось к ней медленно, и так же медленно, но неумолимо разгорались очаги боли в бедре и на спине под звук какого-то ритмичного шума. Мокнущее под каплями тело наконец передало сигнал в мозг: дождь. По лицу капли не били. Капюшон. Глаза упорно не желали раскрываться. Что это за мерное покачивание?… Конь. Чьё-то тепло совсем рядом… Ив…

Джара снова открыла глаза, и взгляду предстала серая завеса ливня. Джара, обмякшая, безвольно сидела в седле перед Ивором. Он крепко держал её под грудью, не давая свалиться с коня, одной рукой, а другой правил лошадью. Раны болели невозможно, невыносимо… Терпимо.

— Ты как, Джей? — ласково спросил Ивор.

— Хреново, — пролепетала Джара. — Мы куда едем?

— В Таэрию, совершать подвиги! — весело отозвался голос Тэллара. Джара с трудом повернула голову и, несмотря на боль и усталость, издала громкий смешок: вокруг правого глаза Сокола расцвёл фингал изумительной синевы с фиолетовыми переходами. Сокол перехватил её взгляд и надулся. — Что, Бестия?

Джара прищурила глаза.

— У меня такое чувство, Сокол, что тебя кто-то неудачно накрасил.

— Да нет, просто вчера рука одного бандита как-то особенно бросилась мне в глаза…

Бестия хмыкнула и отвернулась от Тэллара.

— Между прочим, за тем злосчастным лесом в помине не было никакого тракта, — сказала ей Сельма. Чародейка теперь ехала в седле с Аерис. Руки она прятала в рукавах, чтобы не намочить повязки, но ливень, похоже, только смеялся над её тщетными попытками. От воды, змеившейся по лицу, короткие волосы Сельмы прилипли к её щекам.

Джара нахмурилась.

— Значит, эти деревенщины были в сговоре с разбойниками?

— Значит, были, — кивнула волшебница.

— Тогда не подсунули ли они нам отравленной еды…

— Да нет, вряд ли, — возразила Сельма. — Они ведь думали, что бандиты нас всех вырежут.

— А почему Сунор не почувствовала их недобрых намерений? — вдруг осенило Джару. — Ночью ведь она меня предупредила…

Капюшон намок, обвис под струями дождя, и под плащ, на грудь весело полилась ледяная вода. Джара вздрогнула и стиснула зубы.

— Да, я тоже об этом подумала…

— Интересно, о чём ты не думаешь, Чародейка?

— О том, о чём обычно думаешь ты, Сокол, — ответила ему Сельма и сказала, обращаясь уже к Джаре: — Диадема. — Будто одно это слово объясняло всё.

— Диадема? — переспросила Джара. Она скинула капюшон, и теперь дождь заливал воду ещё и за шиворот. Ивор ворчал, что она простудится и вообще она ранена. — Я что-то плохо поняла…

— Сунор не горела желанием мне об этом говорить, но когда она одевает диадему, она не слышит чужих мыслей.