Похоже, я наблюдал сейчас того-самого «мудрого шамана», про которого ранее говорили трое разведчиков южан, хотя из их беседы я всё-таки предполагал увидеть здесь мужчину. Впрочем, зрелище бьющегося в конвульсиях у костра голого старца, телепающего своим иссохшим дряблым «хозяйством», было бы ещё более омерзительным и отталкивающим, так что хорошо, что всё же старуха. Вот Авади-Ё подкинула в костёр новую порцию сушёных трав и какого-то порошка из глиняной миски, после чего глаза старухи открылись, явив покрасневшие от дыма глазницы с задранными высоко вверх зрачками, а голос стал более громким, хотя местами скрипучим и непонятным.
– Духи предков, ответьте на мой призыв! Пошлите вашим (неразборчиво) потомкам знак и объясните, что нам делать? Как (непонятно) племени «Северного Пути» пережить зиму в этих суровых местах?
О как… Оказывается, я наблюдал таинство общения с духами племени, и старуха пыталась в наркотическом бреду получить ответы на критически важные для всего племени ответы. Что ж, мешать общению Шамана с духами я не стал и просто наблюдал за происходящим. Авади-Ё ещё дважды прокричала свой вопрос, в последний раз так и вовсе пронзительно-отчаянно, словно от получения ответа зависела её жизнь. Метнула в огонь ещё порошка, затем полоснула себя заточенным обломком кости по венам руки, вызвав обильное кровотечение и поливая тёмной кровью горячие угли, но похоже духи сегодня не были расположены к общению. И тогда… понимаю, что идея была дурацкой и опасной, но я посчитал момент как нельзя более подходящим для своего появления!
Я постарался сделать свой голос более густым и грозным, и проявился из невидимости на последних словах сообщения. Перед старухой возник лоснящийся откормленный рыжий котяра, и пока старая женщина смотрела на меня, открыв беззубый рот и хлопая от удивления глазами, зверь заговорил крайне недовольным голосом.
– Зачем ты меня вызвала, Авади-Ё? И где дары, положенные небесному зверю? – я повращал усатой башкой и осмотрел шатёр, словно только что его увидел. – Где молоко, свежая рыба, мясо? Я забесплатно работать не буду!
Мои слова наконец-то вывели женщину-шамана из ступора.
– Обещаю, всё будет, о небесный зверь Васськаа!
Старуха резво, позабыв о возрасте и старческих болячках, вскочила на ноги и похоже собралась бежать из шатра за запрошенной мной едой.
– Стой!!! – прикрикнул я на похоже ещё не отошедшую от наркотического опьянения старуху. – Сначала оденься! Иначе своим видом ты нанесёшь молодому воину Хассе-Ы тяжёлую психологическую травму на всю жизнь, и племя «Северного Пути» лишится перспективного мужчины-производителя.
– Да, небесный зверь! – женщина поспешно накинула на голое тело плащ-пончо, а свои костлявые ноги всунула в деревянные сандалии – совершенно такие же, какие я уже видел у разведчиков южан. И скрылась за пологом шатра.
Ждать возвращения Шамана пришлось совсем недолго – уже через минуту старуха вернулась, принеся на деревянном подносе две небольших речных рыбки вроде речной форели, мёртвую саблезубую крысу и кринку невесть откуда добытого молока.
– Вот так-то намного лучше! – обрадовался я, очень стараясь не удивляться такому изобилию перед собой и принюхиваясь к подозрительному молоку.
Не человеческое, и на том спасибо. Нет, кота бы молоко человеческой женщины не остановило, но оно означало бы, что тут в лагере есть грудные младенцы и кормящие матери, а это поменяло бы статус южан в моих глазах с врагов на… не знаю пока, но совершенно точно убивать этих людей мне стало бы гораздо труднее. Но очень похоже, что молоко было час-два назад надоено с того самого иглоспина или другого его сородича.
– Хорошо, женщина, – рыжий кот вылакал в один присест всю миску молока и принялся за тушку крысы, – рассказывай о проблемах племени «Северного Пути».
***
Я лежал возле огня, довольно мурчал и милостиво позволял Шаману племени чесать мне шерсть на спине и загривке. При этом внимательно слушал рассказ женщины, изредка вставляя свои реплики.
– Даже так? Тогда неудивительно, что вам потребовалась помощь небесного зверя!