Читаем Алиар: Мир без души полностью

Алиар: Мир без души

— Я не убитая! — воскликнула Алисия громче, чем ожидалось. — Ой… прости, тётушку хоронить еду, очень расстроена, совсем не хочу разговаривать. Если кто-то будет спрашивать, я вернусь через неделю. Ровно через неделю!

Она выпроводила Нету и вернулась в комнату. Рубашку взяла. Еду взяла. Деньги...

Привычный к подобному Тим уже снова играл в солдатики.

***

Зря ты вьёшься, ворон чёрный с позументом голубым:

Не хочу я быть почётным, а хочу я быть живым,

Кто со мною, догоняйте, и скажите остальным:

«До свиданья!»

Филигон

Лит забился в угол кухни и тяжело, со всхлипами, дышал. Тэрн ничего не сказал ему — да и что тут можно было сказать.

Не допитая вчера бутылка сейчас была почти пустой.

— Пиво у тебя отвратительное, — произнёс Лит.

— Талек принёс.

— А-а, тогда понятно, — зло пробормотал Лит. Он поморщился и потёр скулу.

Тэрн помолчал, глядя на него, а потом всё же не выдержал:

— И что, это правда стоит того?

Лит вспыхнул.

— А тебя что не устраивает? Что он меня бьёт? Нет, иначе бы ты вмешался! И будь на моём месте девка, ты бы вмешался!..

Тэрн хотел сказать, что он бы и так вмешался, если б ему не говорили столько раз не лезть, но Лит не замолкал:

— Вовсе нет! Это только из-за того, что мы оба мужчины! Давай, расскажи мне, как это неправильно! У вас, лимиты, всегда аргументы одинаковые. Сначала ты скажешь, что это против природы, потом, что это против того, как устроил мир Бог, потом, что таким образом я развращаю общество, подавая плохой пример детям...

— А это всё не так? — пробормотал Тэрн.

— Нет! — Лит начал ходить по кухне. Он размахивал руками и эмоционально, очень уверенно говорил — синяк на скуле только впечатление портил.

Против воли Тэрн стал вслушиваться: благо, Лит сам поднимал возражения и опровергал их, а монолог его звучал красиво и логично. Тэрн слушал так целых десять минут, а к концу их с изумлением осознал: Лит повторяет чужие слова. Его возражения на разные аргументы были логичными и довольно справедливыми, но полностью противоречили друг другу. Это была мешанина чужих разговоров, мешанина, из которой ухватили лишь самое основное и подходящее, и если у Лита не было раздвоения личности, выдумать такое он не мог. Даже специально — иначе заметил бы несоответствия. Осознав это, Тэрн перестал слушать и погрузился в свои мысли. Наконец, его внимание привлекла непривычная тишина. Лит стоял и победно смотрел на него.

— А?! Что ты на это скажешь?

Тэрн кивнул:

— Ты совершенно прав. Я и сам заметил, какие у вас высокие отношения.

Лит вспыхнул, хотел разразиться ещё одним монологом, но Тэрн продолжил:

— А насчёт твоих слов… найди тех, кто напел тебе это, и плюнь им в лицо. Каждому. Это не нормально и зря ты так старательно учил, как доказывать иное.

Лит неожиданно смущённо опустил глаза. По выражению его лица стало очевидно, что Тэрн попал в точку. На счастье обоих, через пару минут в кухню вошла Рия. Она бросила на диван мешок с едой и нетерпеливо поглядела на Тэрна:

— Что сидишь?! Готов?

Он кивнул, и она за руку потащила его к выходу. Во дворе ждал брат Юнь. На этот раз он был одет в деловой костюм; рядом с ним стояло ещё несколько монахов в таких же чёрных костюмах, и Тэрн против воли криво ухмыльнулся.

— Всё? — благожелательно спросил Юнь. — Да пребудет с тобой благословение Творца.

— Ты ещё святой воды в дорогу дай, — процедил Тэрн.

Он отступил на пару шагов, но брат Юнь всё равно благословил его.

— Как же ты меня, грешника неверующего, благословляешь? Нехорошо ведь.

— Чтобы быть угодным Творцу, необязательно в него верить. Достаточно соблюдать его заповеди.

После этого он вручил Тэрну небольшую красивую книгу. «Молитвослов», — значилось на её обложке.

— Что за... а, от Анды. Оставь себе.

— Это же подарок, — улыбнулся Юнь, — сделанный от чистого сердца. Ты не можешь отказаться. Но это хороший молитвослов, здесь собрано много полезных молитв.

Тэрн ухмыльнулся.

— Ладно, пошёл я.

— Пошёл ты, — согласился Юнь.

Тэрн окинул собравшимся прощальным взглядом. По счастью, Талек спал, а Лит не стал выходить с завода, так что осталось лишь кивнуть Рие и Юню с его монахами.