Они выглядели очень пожилыми людьми. В возрасте, близком годам к семидесяти. Отец Моники, обладатель грозного титула военного атташе посольства Бразилии в СССР, оказался невысоким сухоньким старичком. Он носил большие роговые очки, держался сдержанно, но это не прибавляло ему солидности. На меня он смотрел дружелюбно. А на Монику - так, как всегда глядел на меня папа: со спокойной любовью... Маму Моники, наслушавшись жалоб подруги, я представляла здоровой сварливой бабой с половой тряпкой в руках. Но увидела маленькую приветливую женщину с очень милой улыбкой и добрыми морщинками у глаз. Я знала, что у Моники есть два брата и сестра. Они были намного старше ее и жили со своими семьями в Бразилии. Получалось, что маме Моники было мало троих взрослых детей, и она в возрасте пятидесяти с хвостиком лет родила еще одну девочку!
Все, конечно возможно, думала я, улыбаясь родителям Моники. Тем более в Бразилии: может быть, там столь поздние роды - обычное дело. Вот только Моника никак не могла появиться на свет от этих людей!
Они были белые, европеоидной расы. Она - мулатка. Как говорится, ни в мать, ни в отца, а в проезжего молодца. В негра!.. Может, и нашелся много лет назад такой молодец?.. Я тут же отбросила эту мысль. Она диссонировала со всем, что я сумела увидеть и почувствовать в родителях Моники. Но тогда как два субтильных белых человека произвели на свет крупнотелую смуглянку Монику?
Мы разговаривали по-английски. Моника мне уже давно объяснила, что важнейший международный язык в посольствах знали все - дипломатические работники, их жены и дети. Между собой они общались на родном языке. А с иностранными деловыми партнерами, гостями или друзьями - на английском.
Я ответила на вежливые деликатные вопросы родителей подруги и, кажется, оставила о себе хорошее впечатление.
- You can go to Monica's room and have a chat, and I will prepare feijoada (Вы можете пойти в комнату Моники поболтать, а я пока приготовлю фейжоаду.), - ласково улыбнулась нам Мария да Коста Ногейра.
- Great! (Отлично!) - хлопнула в ладоши Моника. И пояснила мне: - Feijoada is our typical Brazilian dish of beans, pork, cassava, lots of spices - yum! You'll like it! (Фейжоада - наше традиционное бразильское блюдо: фасоль, свинина, маниоки, куча приправ - пальчики оближешь! Тебе понравится!)
В комнате Моники я увидела небольшой телевизор 'Sony'. К нему был подключен какой-то черный плоский прибор с индикаторами и ручками настройки.
- Is it a colour TV set? (Это цветной телевизор?) - ткнула я пальцем в телевизор. Моника утвердительно кивнула и открыла дверцы тумбочки, на которой он стоял.
- What's this? (А это что?) - указала я на незнакомый прибор.
- Videorecorder! 'Phillips'! (Видеомагнитофон! 'Филипс'!) - ответила подруга, роясь в тумбочке. - Let's watch american comedy! I'm looking for the cassette... (Давай американскую комедию посмотрим! Сейчас кассету найду...)
Вот это да! О видеомагнитофонах я только слышала, но в глаза их никогда не видела! А о цветном телевизоре могла только мечтать! Отечественный цветной телевизор 'Рубин-401' стоил тогда две или три папиных зарплаты. Поэтому моя семья довольствовались черно-белым 'Рекордом'!
Мне очень хотелось посмотреть американскую комедию. Посмеяться, а заодно и проверить свое знание английского. Но еще больше хотелось разгадать тайну рождения Моники да Коста Ногейра. Поэтому я робко спросила:
- And your dad... He's not native? (А твой папа... Он тебе не родной?)
Моника застыла, сидя у тумбочки на корточках. Потом поднялась с видеокассетой в руке:
- I haven't found the comedy, but here is erotic "Emmanuelle". Let's watch it? (Комедию не нашла. Зато эротика есть. 'Эммануэль'. Будем смотреть?)
Я кивнула, вопросительно глядя на нее. Она отвернулась и тихо сказала:
- My mom is not native too. They had adopted me... (Мама мне тоже не родная. Они меня удочерили...)
Моника родилась в фавеле Сан-Паулу, одного из крупнейших городов Бразилии. Фавелами там называют городские трущобы, районы бедноты. Они многочисленны и огромны. Царящая в них нищета всегда была яркой приметой бразильской жизни. Как и бедность подавляющего большинства населения этой огромной страны. Может быть, поэтому бразильцы - очень религиозные люди. Почти все они - католики или протестанты и чтут заповеди Христа. Богачи милосердно относятся к беднякам. Особенно - к их детям. В фавелах знают: если оставить младенца у порога богатого дома, о нем обязательно позаботятся. Когда в городской трущобе Сан-Паулу появляется фешенебельный автомобиль, бедняки ставят на его пути своих плачущих голодных детей. Нередко состоятельные бразильцы воспринимают явление перед собой оборванного дитяти как перст божий и усыновляют или удочеряют подкидыша.
Так случилось и с маленькой Моникой. Ей тогда было два года. Она не помнила родную семью, не помнила, как ее подобрали на дороге Эдвард и Мария да Коста Ногейра. Но приемные родители не скрывали правды ее происхождения. Она знала, что не связана с ними кровным родством.