Алиби

Фрэнк Перкинс нахмурился. Он явно не одобрял это решение и уступил лишь с большой неохотой.

– Хорошо, – сказал он, – но я настаиваю на том, чтобы мне дали возможность проконсультироваться с моей клиенткой прежде, чем мы продолжим.

– Отлично, – кивнул Смайлоу. – Я оставлю вас одних.

– И не забудьте выключить магнитофон, – напомнил адвокат.

– Разумеется, Фрэнк, разумеется. – Смайлоу улыбнулся. – Я собираюсь скрупулезно соблюдать все инструкции. Потому что мне вовсе не хочется, чтобы убийцу отпустили из-за ошибок следствия.

И, бросив на Юджин еще один пристальный взгляд, Смайлоу выключил диктофон и вышел из кабинета.

– Кто бы мог подумать!.. – воскликнула Стефи Манделл, которая, стоя в коридоре, следила за происходящим в кабинете Смайлоу сквозь стеклянную стенку. – Эндикотт угодила прямо в «яблочко»! Какое у тебя впечатление от этой Кэрти?

– Разве у тебя нет других дел, Стефи? – поинтересовался Смайлоу. – Мне казалось, что все помощники прокурора по уши завалены работой, за которую они получают гроши. Во всяком случае, с твоих слов у меня составилось именно такое мнение.

Стефи ухмыльнулась.

– Вообще-то так оно и есть, просто Мейсон был так любезен, что освободил меня от текучки, чтобы я могла сосредоточиться на деле Петтиджона. Он хочет, чтобы я всячески помогала Хэммонду.

– Кстати, где наш вундеркинд? – поинтересовался Смайлоу, глядя на Юджин Кэрти.

– Забаррикадировался у себя в кабинете и никого не принимает, – ответила Стефи. – Я не видела его с самого утра, с тех пор как мы трое побывали в больнице у мистера Дэниэлса. Секретарша в прокуратуре сказала, что Хэммонд не велел никого с ним соединять, поэтому я оставила ему сообщение, что заеду к тебе взглянуть на подозреваемую. Кстати, поздравляю, ты отлично сработал. Разыскать эту Кэрти за несколько часов в таком городе, как Чарлстон, было, наверное, непросто.

– Плевое дело. Как ты думаешь, Хэммонд приедет сюда?

– А ты что, против? Смайлоу пожал плечами.

– Хотелось бы взглянуть на его реакцию.

– Реакцию на что?

– На Юджин Кэрти. Интересно, сможет ли Святой Непогрешимый Хэммонд потребовать смертной казни для столь привлекательной женщины.

Стефи вздрогнула.

– Ты считаешь ее привлекательной?

Прежде чем Смайлоу успел ответить, Фрэнк Перкинс распахнул дверь кабинета и, приветствовав Стефи взмахом руки, пригласил обоих войти.

* * *

Бобби Тримбл никак не мог успокоиться. Когда он увидел полицию у дверей дома Юджин, его едва не хватил удар. Сердце забилось так сильно, словно готово было выскочить из груди, а дыхание сделалось частым и хриплым.

Ничего хуже этого он и представить себе не мог. Сами ли копы пронюхали о его плане или же это Юджин обратилась в полицию и сдала его, чтобы спасти себя, – ив том, и в другом случае ему грозили крупные неприятности.

Увидев копов, он проехал мимо ее дома, не прибавляя скорости и старательно сохраняя безразличное выражение лица, хотя поджилки у него тряслись. Два полицейских в форме, детектив в штатском и женщина, которая не скрывала своей неприязни к нему, – это было серьезно. Так серьезно, что он почти уверовал в неминуемую катастрофу.

Единственное, что слегка подбодрило Бобби, – это то, что Юджин не указала на него копам и не закричала: «Держи его!» – но он не знал, что это могло означать. Возможно, она просто не заметила проезжавший по улице знакомый «Мерседес».

Обдумывая свой следующий шаг, Бобби бесцельно разъезжал туда и сюда по центральным улицам Чарлстона. Еще вчера он был совершенно уверен в успехе. Ему пришлось долго давить на Юджин, но в конце концов она все же согласилась отдать ему деньги.

«Только не думай, что можешь украсть мою идею и использовать ее в своих целях, – предупредил он ее. – Если ты это сделаешь, то очень пожалеешь!»

Говоря это, он так нервничал, что перестал следить за собой, и в его голосе снова прорезался гнусавый акцент уроженца глубокого захолустья. Это неприятно удивило его самого, и Бобби даже замолчал ненадолго, стараясь совладать с волнением и взять себя в руки.

«Не вздумай обмануть меня, – добавил он чуть более тихим, но исполненным угрозы голосом. – Эти деньги – мои, и они нужны мне».

За годы, что они не виделись, Юджин тоже изменилась. Она говорила чище и правильнее. Одевалась модно и со вкусом. Жила в дорогущем доме в престижном квартале Чарлстона. И все же Бобби был уверен, что внутренне она осталась такой же, как была. Он действительно знал ее довольно хорошо и не допускал мысли, что Юджин могла измениться сильнее, чем он. И, разумеется, он был уверен, что обвести его вокруг пальца она не сможет. Бобби догадывался, что она задумала. Воспользоваться его идеей и лишить его законной доли добычи? Шалишь, красавица! Ничего у тебя не выйдет…

Но когда он обвинил ее в этом, она сказала: «Говорю тебе в последний раз, Бобби: у меня нет для тебя никаких денег. Оставь меня в покое!»

«Ничего не выйдет, Юджин, – возразил он. – Я никуда не исчезну до тех пор, пока не получу все, что мне причитается. За этим я и приехал. Если хочешь, чтобы я оставил тебя в покое, – плати».