Алиби

— В самом деле? А когда это произошло — до того, как Мейсон поручил ему дело Петтиджона, или после?

— Одно никак не связано с другим, — парировала она. Уголок его тонких губ чуть дрогнул, но Стефи так и не поняла, была ли это улыбка или нечто другое.

— Ты в этом уверена?

— Абсолютно. Если тебя интересуют подробности, я могу добавить только, что это Хэммонд бросил меня.

— Почему?

— Он много чего говорил, но в принципе это все то же старое доброе “мы слишком разные люди”, что в переводе на нормальный человеческий язык означает “ты мне надоела, мне хочется попробовать что-нибудь новенькое”.

— Гм-м… И ты знаешь, кого он собирается попробовать?

— Пока нет, хотя женщины обычно прекрасно чувствуют такие вещи.

— Мужчины иногда тоже.

В этих его словах скрывалось нечто большее, чем могло показаться на первый взгляд, и Стефи пристально взглянула на детектива.

— Что-о? Уж не хочешь ли ты сказать, что наш мистер Чистые Руки влюбился? И ты знаешь — в кого?

— Простите, что прерываю вас… — раздался рядом с ними чей-то голос, и оба вздрогнули. Они так увлеклись разговором, что не заметили, как к ним подошла сиделка.

— Что вы хотели? — не особенно любезно откликнулся Смайлоу.

— Этот мужчина… — сиделка указала пальцем куда-то себе за спину, — ну, мистер Дэниэлс… Он просил посмотреть, не ушли ли вы. Когда я сказала, что вы еще здесь, он попросил позвать вас. Он говорит, что вспомнил что-то, что может вас заинтересовать…

Прежде чем она успела договорить, Смайлоу и Стефи уже бросились в палату.

Глава 12

Хэммонд еще раз заглянул в бумажку, где был записан адрес, который ему удалось выяснить еще накануне визита к Дэви.

На желтых страницах городского телефонного справочника Хэммонд обнаружил телефон доктора Ю.Э. Кэрти. Телефон совпал с номером, который он записал на обложке “Спорте иллюстрейтид”, и, заглянув в справочник абонентов, Хэммонд легко установил адрес.

Откладывая справочники в сторону, он не сдержал вздоха облегчения. Таинственный доктор Кэрти был единственной ниточкой, связывавшей его с ночной гостьей. Разумеется, о том, чтобы без обиняков выяснить у доктора имя и фамилию его пациентки, не могло быть и речи, поэтому Хэммонд решил начать с разведки местности. Он поедет к дому врача, увидит все своими глазами, и, может быть, тогда ему в голову придет какая-нибудь плодотворная идея.

Несмотря на разрыв со Стефи, разговор с Дэви и убийство Петтиджона, воспоминания о женщине, с которой он встретился на ярмарке, не оставляли его ни на минуту. Прогнать их от себя Хэммонд даже не пытался — это было бесполезно. По самому складу своего характера он не терпел вопросов, на которые не знал ответов. Даже в детстве Хэммонд долго не успокаивался и теребил родителей, пока они не давали ему удовлетворительного объяснения тому или иному явлению или факту. Эта привычка сохранилась у него и в зрелом возрасте, с той лишь разницей, что теперь ему приходилось отыскивать все ответы самому. Хэммонд не успокаивался, пока не докапывался до истины, порой — к немалому разочарованию и досаде коллег, а иногда результаты поисков огорчали и его самого.

В том, что воспоминания о таинственной незнакомке не дадут ему покоя, сомневаться не приходилось. Кто она, почему пошла с ним, какие причины побудили ее исчезнуть сразу после проведенной вместе сказочной ночи — все эти вопросы продолжали терзать его. И Хэммонд решил непременно разыскать доктора Кэрти, надеясь через него узнать хоть что-нибудь о таинственной незнакомке. Главным же образом он надеялся выяснить, не носит ли его гостья ту же фамилию, что и доктор, или, иными словами, не переспал ли он с миссис Кэрти. В этом случае, как твердо пообещал себе Хэммонд, он оставит ее в покое и не станет искать с ней встречи. Если же она — его пациентка, если она не замужем и если ему удастся выяснить ее имя и адрес…

Эти многочисленные “если” он не позволил себе даже перечислить, не говоря уже о том, чтобы мечтать на эту тему.

Приемная доктора Кэрти находилась на улице всего в нескольких кварталах от особняка Дэви, так что уже через несколько минут Хэммонд был на месте.

Этот квартал считался престижным. В городе его так и называли — Южный Брод, и то, что доктор Кэрти открыл практику именно здесь, Хэммонда не удивило. Многие врачи, особенно специалисты, часто превращали свои дома в приемные и смотровые кабинеты, оставаясь жить в верхних этажах. Делалось это не из экономии, а потому, что такова была традиция, насчитывавшая уже больше двух веков.

Припарковав машину на улице неподалеку, Хэммонд пошел дальше пешком. Начинало темнеть. В переулке, вымощенном стершейся от времени серой брусчаткой, не было больше ни одного пешехода, и его шаги гулко отдавались в неподвижном воздухе. Несмотря на это, переулок не выглядел ни пустынным, ни зловещим; из частично скрытых листвой окон лился мягкий свет, доносились голоса и звук работающих телевизионных приемников. Все без исключения дома выглядели отремонтированными и ухоженными, и Хэммонд подумал, что доктор Кэрти должен, наверное, неплохо зарабатывать, чтобы жить в подобном окружении.