Алиби Алисы

— Тогда зачем же вы это делаете? — Я беру в руки кружку, предназначенную для меня. — После того, как Алиса и дядя Дэн исчезли, моя мама рассказала мне все. Все, что знала. Вы социальный работник?

— Нет, я работаю в британской службе защиты свидетелей.

— Дядя Дэн сдал каких-то наркоторговцев, да?

— Я… не могу об этом говорить.

— Да все вы можете.

— По его показаниям шестерых отправили за решетку пожизненно, — говорит Нил, отхлебнув из кружки и вернув ее на столик. — Он так боялся, что на допросах прямо заливался соловьем. Их сеть покрывала всю страну и имела оборот семьсот тысяч фунтов. Когда полиция прибыла по одному из названных им адресов, она нашла промышленный станок, производящий более двухсот таблеток «Экстази» в минуту.

— О господи.

— На них работали даже двенадцатилетние подростки. Настоящий кошмар. И благодаря вашему дяде это прекратилось, благодаря его показаниям. Но он разозлил нескольких очень серьезных людей, и нам пришлось спрятать его и Алису.

— Так вы думаете, что эти люди добрались до Алисы?

— Нет, — отвечает он безо всякого выражения. — Я думаю, что все это опять ее штучки и она вот-вот войдет в эту дверь.

Я смотрю на дверь, на которую указывает его палец. Пока что она закрыта.

— Что вы сказали?

— Это уже не первый раз, Фой. Она всем лжет. Она убегает, делает вид, что с ней что-то случилось, а когда ей удается поставить всех на уши, как ни в чем не бывало возвращается обратно.

— Подождите минуточку…

— Нет уж, это вы подождите со своими вопросами. Вы не видели ее с тех пор, как ей было десять лет? Это уже не та Алиса Кемп, которую вы помните. За восемнадцать лет она сильно изменилась.

Оглядываюсь по сторонам. На верхней полке стоит маленький замок, сделанный из «Лего», а рядом — книга Роальда Даля «Ведьмы» в потрепанном переплете. На маленькой дощечке надпись розовым мелом «Купить сыр, яйца и лакричные палочки». Картинка снеговика. Диски с диснеевскими мультиками, которые мы смотрели еще детьми. Маленькая елочка с горкой подарков вокруг нее, каждый подарок подписан — ее почерк совершенно не изменился. Насадка на карандаш в виде единорога, которую я ей подарила. Подхожу к подоконнику и беру ее в руки — да, это та же самая насадка, только грива вся выпала, а морда стерлась.

— Знаете, — говорю я Нилу. — Не думаю, что она так уж сильно изменилась.

Глава восемнадцатая

Воскресенье, 3 ноября, середина дня

Включаю телефон и звоню домой, чтобы сообщить, что добралась нормально. Трубку берет Айзек. Достаточно мне услышать его голос, как беспокойство начинает проходить, даже несмотря на то, что он ужасно сердит на меня.

— Какого хрена…

— Я в Англии.

— Что-о-о?

— Я — в Англии. Я знала, что вы с Пэдди попытаетесь отговорить меня.

— От чего? — Я слышу, как он что-то говорит Пэдди и потом довольно отчетливое «в Англии, блин?». — Ты поговорила по телефону, а через полчаса мы зовем тебя на обед, и что же? Джо находит записку, приклеенную к твоей двери. Что это, на хрен, такое, Фой?

— Окей. Через несколько месяцев после смерти Люка я наняла частного детектива, чтобы найти Алису.

— Что?

— Вчера кое-что произошло, и я поехала, чтобы самой этим заняться.

— О господи, только не это…

— Нет, именно это. На этот раз они ее нашли.

— Они ее нашли? О боже. И она…

— По крайней мере, она жива. Скорее всего. Но она внезапно исчезла.

— Ты должна была нам сказать, сестричка, — Айзек вздыхает так, будто из него разом выпустили весь воздух.

— Я знала, что вы мне скажете. «Фой, ты опять гоняешься за призраками. Она теперь совсем другой человек. Она не может помнить нас». Так вот, я сама хочу во всем разобраться.

— Ты не сможешь сейчас справиться с этим. Может, мы с Пэдди тоже приедем?

— Нет, у вас своих дел предостаточно. Между прочим, сегодня вечером придут чинить крышу, и вы должны быть там, чтобы проверить, что все сделано правильно.

— Но я беспокоюсь за тебя.

— Я тоже беспокоюсь за себя, но все будет хорошо.

— Ну ладно. Но если передумаешь — позвони, и мы сразу же приедем. И если будут какие-нибудь новости, тоже звони. Целую.

— Пока. — Экран гаснет, и я остаюсь одна.

Нил сидит в гостиной перед телевизором и смотрит программу про Хэмптон-Корт. Рядом с ним на журнальном столике стоят его ботинки.

— Что вы имели в виду, когда сказали, что это не первый раз? — спрашиваю я.

— Когда она жила в Манчестере, она убежала, оставив записку, что с нее хватит, — отвечает Нил, прихлебывая чай и не отрывая глаз от экрана. — Я погнал туда, думая, что она собирается броситься с моста, а когда добрался, она открыла мне дверь как ни в чем не бывало. И так было дважды. Тогда я перестал с ней цацкаться, и больше такого не повторялось.

— Что значит вы перестали с ней цацкаться?

— Я сказал, что если это повторится еще раз, передам ее дело другому сотруднику. В тот раз этого оказалось достаточно. Но это было еще до железнодорожной катастрофы.

— Она попала в железнодорожную катастрофу?