Алиби для красавицы

Ковригин нажал кнопку селектора и сказал:

– Даша, зайдите ко мне!

Секретарша впорхнула в кабинет, наполнив его парижскими ароматами и тропической сексуальностью:

– Что вы хотели, Юрий Иванович? – захлопала она ресницами.

Ковригин молча протянул ей факс. Красотка уставилась на него как баран на новые ворота… ну, как овца. Она явно ничего не понимала.

– Кто отправил этот факс? – спросил наконец Ковригин, убедившись, что девушка не падает в обморок и не делает чистосердечных признаний.

– Не знаю, а в чем дело?

Ковригин переглянулся со мной и сказал со вздохом:

– За экстерьер держу. Положение обязывает.

Честно говоря, я не понял слова «экстерьер», но по смыслу догадался. Ковригин терпеливо разъяснил секретарше:

– Даша, этот факс, как вы видите по надпечатке, отправлен двенадцатого марта в 16.23 с вашего аппарата. Я хотел бы знать, вы его отправили или кто-то другой?

– Я такого факса не помню, – Даша жалобно захлопала ресницами, глаза ее, кажется, начали наполняться слезами, – если нужно, я посмотрю в ежедневнике…

– Посмотрите, – с ангельским терпением ответил Ковригин.

Даша вышла в свой «предбанник». Оттуда доносился ровный шум работающего пылесоса. Конечно, такие ковры надо пылесосить трижды в день. Через секунду Даша вернулась и раскрыла ежедневник на нужной странице.

– Так… – забормотала она, – с утра вы были в мэрии… вам звонил господин Пферд из Гамбурга… потом Мрожичек из чешского консульства… потом вы вернулись, и у вас было совещание… Вам звонил Ливеровский, потом герр Мюллер… потом вы уехали в японское консульство, а вот в 15.45 пришел факс с таможни, и я положила его в папку с входящими…

Я увидел, как Ковригин насторожился.

– Вы вернулись в 17.10, и я передала вам эту папку, – продолжала Даша.

– Стоп! – Ковригин ударил ладонью по столу. – Кто, кроме тебя, находился в приемной в двадцать минут пятого? Вспомни, раззява!

Слезы все-таки не поместились в огромных кукольных глазах Даши и потекли по щекам, оставляя извилистые дорожки.

– Ни-никого… – почти прорыдала красотка.

– Ты уверена? – В голосе Ковригина зазвучал металл. – Значит, ты сама его и отправила!

– Не-нет… – прорыдала Даша.

– У нее ума бы не хватило, – подал голос из угла человек-бритва.

– Здесь ты прав, – негромко бросил ему в ответ Ковригин.

– Простите, – вклинился я в беседу, – мне нужно позвонить своему партнеру. Вы помните, я говорил? Как раз прошло полчаса.

– Пожалуйста! – сказал Ковригин. При этом я заметил, как он обменялся выразительным взглядом с человеком-бритвой. Я внутренне усмехнулся. Демонстративно закрыв собой мобильный, чтобы не было видно, какой номер я набираю, пробежал пальцами по кнопкам. Услышав ответ, произнес заранее обговоренную фразу. Ответ на нее был именно тот, какого я ожидал. Повесив трубку, повернулся к остальным. Секретарша Даша в состоянии, близком к истерике, повторяла:

– Ни-никого не было… И я ни-никакого факса не отправляла…

– Даша! – сказал я громко и доброжелательно, постаравшись, чтобы она меня услышала. – Даша! А сейчас в приемной тоже никого нет?

– Никого, – повторила она как эхо, – никого нет…

– Да? – переспросил я и эффектным жестом распахнул дверь кабинета.

В приемной по-прежнему ровно гудел пылесос. Его таскала по ковру женщина средних лет в аккуратном темно-синем платье. Даша захлопала ресницами, ничего не понимая, наконец растерянно пробормотала:

– Ах да, уборщица…

Тут же лицо ее засияло:

– Ведь тогда тоже в приемной была уборщица! А я на пару минут выходила!

Ковригин с уважением взглянул на меня и повернулся к человеку-бритве:

– Арик, разберись с этой уборщицей!

Арик переступил с ноги на ногу и хрипловатым негромким голосом проговорил:

– Это не та уборщица, шеф. Уборщица неделю назад уволилась, взяли другую.

– Ясно, – побагровев, протянул Ковригин, – тогда картина еще больше проясняется. Но ты ее найдешь?

– А как же! – нехорошо улыбнулся Арик. – Из-под земли достану.

– Хорошо! – кивнул Ковригин и, разрешив Даше вернуться на свое место, повернулся ко мне:

– Ну, кое-что прояснилось. А теперь скажите-ка, молодой человек, чего ради вы так стараетесь? Я, простите, старый циник и в каждом поступке ищу корысть…

– Даже в благотворительности? – вставил я.

– О! В благотворительности-то столько корысти – вы себе не представляете!

– Догадываюсь. – Я обвел взглядом окружающую роскошь.

– Так вот, какая вам-то корысть? Вы оказали мне услугу, довольно значительную… Чего вы хотите?

– Я хочу, чтобы от меня отвязалась полиция, а для этого мне нужно разобраться в одном очень запутанном деле…

Брови Ковригина полезли вверх. Я достаточно коротко изложил ему историю своего краткого знакомства, если можно так выразиться, с Марианной Ковалевой, и последствия этого знакомства.