Алиби для красавицы

«Где она умудряется доставать «Беломор», в наши-то дни? – подумала Надежда с недоумением. – Специально для нее, что ли, производят? Сейчас ведь любого нормального курева навалом, зачем же травиться такой дрянью?»

– Надя! – громко и значительно произнесла Виктория. – Как ты себя чувствуешь?

– А что? – Надежда испуганно полезла в сумочку за зеркалом. – Я плохо выгляжу?

– Да нет, – отмахнулась Виктория, которая никогда в жизни не обращала внимания на свой или чужой внешний вид, – ты с этим цветком долго сосуществовала?

– Долго что делала? – переспросила Надежда, – А, нет, совсем недолго. А что, это какая-нибудь жутко ядовитая орхидея?

– Да нет, – Виктория пожала плечами, – я в цветах вообще не разбираюсь, понятия не имею, что это за цветок и как он называется. Но вот на его листьях и особенно в почве я нашла следы очень редкого и очень опасного яда – флюосцина. Сейчас концентрация заметно снизилась, но все равно опасна. А судя по результатам анализа, недели две назад содержание яда было таким, что запросто могло создать в замкнутом помещении смертельную концентрацию…

– Что ты говоришь? – Надежда уставилась на Викторию горящими глазами. – Смертельную для человека?

– И для человека, и для собаки, и для лошади…

– И для кота?! – машинально уточнила Надежда.

Виктория вместо ответа взглянула на нее как на душевнобольную.

– При чем тут кот? Твое счастье, что недолго. При более длительном контакте начинаются симптомы, сходные с гипоксией… с кислородным голоданием, – Виктория поспешила перевести латинский термин, – сначала – повышенная утомляемость, головные боли, головокружения, обморочные состояния… Потом быстро развивается слабость, почечная и сердечная недостаточность…

Надежда внимательно слушала страшные медицинские термины, которыми сыпала на нее Виктория, и торопливо вспоминала свои собственные ощущения после визита к Зинаиде и то, что ей рассказывала о своем недуге сама бывшая коллега.

– А губы синеют? – спросила она, вклинившись в медицинский монолог.

– Синеют, синеют, – радостно подтвердила Виктория и уставилась на Надеждино лицо, – у тебя же вроде цвет губ нормальный.

– Это помада французская, «Буржуа», – пояснила Надежда, – а там под помадой они синие-синие, ты не сомневайся.

– Плохо, – озабоченно произнесла Виктория, – ты же говорила, что недолго сосуществовала с цветком. Надо врачу показаться, а пока хотя бы витамины попей и молоко с медом.

– А если доза больше? – с безжалостным пристрастием папарацци допрашивала Надежда.

– Я же тебе сказала – летальный исход.

– Ну а как выглядит труп? Есть какие-нибудь характерные признаки?

Виктория пожала плечами и задумчиво закурила новую «беломорину». Надежда закашлялась и отодвинулась подальше.

– Характерные признаки? Ну, я не знаю… Я, конечно, трупов таких не видела, но вообще, судя по физиологическому воздействию флюосцина, должен присутствовать синюшный оттенок тканей… Ой, Надя, извини, тебе дым мешает? – Виктория придвинулась к вытяжному шкафу и выдохнула в него зловонное облако.

Надежда приободрилась и снова подсела поближе:

– Лицо синее?

– Ну я же говорю: синюшный оттенок.

– А руки сводит у покойника?

– Руки? – Виктория задумалась. – Да, вроде должно проявиться достаточно характерное судорожное оцепенение. А что такое? Кто-нибудь уже… оцепенел?

– Есть подозрения, – осторожно ответила Надежда, – а скажи, по таким симптомам могут поставить диагноз «инсульт»?

Виктория пожала плечами и снова затянулась беломором.

– Ты же знаешь, Надя, наших бесплатных медиков… Они ведь только две причины смерти пишут – инфаркт или инсульт.

– Платные ничуть не лучше, – вставила Надежда, вспомнив два-три эпизода из своей небогатой практики.

– Они – те же бесплатные, только за деньги, – ответила Виктория несколько странной фразой, а затем пояснила: – По сути своей они точно такие же, как бесплатные, а оттого, что ты им платишь, сущность не меняется. А вообще по внешнему виду трупа можно предположить инсульт. Если, конечно, не делать вскрытие, биопсию и прочее… Но вот что интересно, – проговорила Виктория задумчиво, как бы сама себе, – откуда взялся этот флюосцин?

– А в чем дело? – Надежда сделала стойку.

– Дело в том, – Виктория подняла на нее глаза, – что этот несчастный флюосцин доступен очень узкому кругу людей, и большую часть этих людей я лично знаю. Поэтому вся эта история мне очень не нравится…

– Да сейчас, по-моему, кто угодно может за деньги хоть атомную бомбу достать. Столько всяких горячих точек, и вокруг них только тем и занимаются, что продают оружие и всякую прочую дрянь. Да из-за границы опять же ничего не стоит привезти…

– Нет, Надя, ты не поняла, – Виктория погасила очередной окурок и потянулась за следующей папиросой, – это всяких автоматов и пистолетов расплодилось бессчетное количество, допустим, и бомб… А флюосцин – вещь редкая, мало кому известная, производится в лабораторных условиях и в очень ограниченном количестве. Не то что за границей – его даже в других городах почти нет…

– Так он что, очень редкий и дорогой?