Алиби для любимой

– Да, – ответил Блессинг. – На нашем первом секретном совещании с представителями Объединенного союза велосипедистов мы предложили такой вариант. Они отказались. Людям не понравится, если их телефоны окажутся вне зоны доступа, будь то гонщики, болельщики или пресса. Тогда мы уступили, но теперь я потребую, чтобы сигнал сотовой связи был заблокирован в радиусе двух миль от автостанции.

– А что, если у террориста есть альтернативный способ привести взрывчатку в действие? – спросил Люк.

– Взрывотехник утверждает, что для этого Морган должна вручную привести в действие спусковой механизм или же террорист должен приблизиться к ней и сделать это сам. – Блессинг похлопал его по плечу. – Мы делаем все, чтобы найти ее и остановить негодяя.

Люк кивнул.

– Я хочу еще раз осмотреть терминал, – сказал он. – Возможно, что-нибудь замечу. – По крайней мере, они знали, что терминал был последним местом, где побывал Дэнни. Если бы только можно было отследить последние действия террориста.

– Хорошо, – кивнул Блессинг. – Дай знать, если что-нибудь заметишь.

У двери Люка догнал Скотт.

– Можно мне с тобой? – спросил он.

– Да. Ты можешь показать, где в последний раз видел Дэнни.

Они вышли наружу и пересекли площадь, ярко освещенную прожекторами. Полдюжины полицейских в форме охраняли пространство. Улицы, ведущие к станции, уже были перекрыты. Автобусы и узкоколейный транспорт прекратили свою работу вплоть до конца гонки.

– Не представляю, как кто-то может проскочить мимо этих охранников, – признался Скотт.

– Наши люди в отеле тоже наблюдают за площадью, – сказал Люк, кивнув в сторону здания отеля, примыкавшего к площади. – Но похоже, что у этого Дэнни дар проскальзывать мимо всех ловушек, которые мы расставляем на его пути.

Эскалаторы, ведущие к автобусному терминалу, были отключены. Люк предъявил удостоверение охраннику, стоявшему наверху лестницы, откуда-то издалека доносилась музыка.

– А музыку они тоже могли бы отключить, – заметил Скотт.

– Люди не любят тишину, – объяснил Люк.

– Это потому, что они не хотят слышать то, что происходит у них в голове. – Он улыбнулся Люку. – Совсем не обязательно быть шизофреником, чтобы это понимать.

Люк кивнул. Скотт все больше ему нравился.

Они прошли вдоль терминала, внимательно оглядывая пустые автобусные стоянки и скамейки. В конце холла располагался лифт для инвалидов, на котором висел знак «не работает». Как и эскалаторы, он был отключен.

Прямо напротив лифта находилась дверь с надписью «Кладовая». Люк дернул за ручку, дверь распахнулась, и они увидели чулан, где стоял большой мусорный контейнер на колесиках, пара метел, полка с туалетной бумагой, мылом и другими принадлежностями.

– Думаю, уборщик уже ушел домой, – предположил Скотт.

Они вышли и направились обратно к железнодорожной станции.

– Есть что-то, чего мы не видим, – сказал Люк. Он обернулся и окинул взглядом безмолвную, ярко освещенную площадь. Флаги хлопали на ночном ветру, постаменты и трибуны ожидали завтрашнего праздника. Сейчас он чувствовал себя так же, как в то время, когда пропал Марк. Человек, обладавший феноменальной памятью на лица, не мог вспомнить двух путешественников, оказавшихся поблизости в то время, когда он привез брата к тропе. А теперь он не может найти ни одной зацепки, которая вывела бы его на Дэнни и Морган.

– Где бы она ни была, Морган знает, что ты ищешь ее, – произнес Скотт.

Люк кивнул и обернулся к станции «Юнион». Они направились в сторону офиса охраны. Оставалось лишь одиннадцать часов, чтобы отыскать преступника. Одиннадцать часов, чтобы спасти девушку, которую он любил.

Люку удалось ненадолго забыться беспокойным сном на кушетке около конференц-зала, но в пять утра он уже сидел перед компьютером, изучая схему станции «Юнион» и площади, пытаясь поставить себя на место террориста.

Скотт покачал головой.

– Я никогда не спал в ночь перед гонкой. И во время соревнований меня переполнял адреналин. К концу дня я был абсолютно обесточен. Помню, как однажды упал, спускаясь с пьедестала победителя. Тренер и Морган помогли мне подняться и увели, незаметно посадив в один из лифтов.

– А почему тебя так волновало, что кто-то увидит?

– Когда случаются подобные вещи, жюри может решить, что ты употреблял запрещенные препараты. А мне просто нужно было немного воды, еды и отдыха. – Он наклонился и указал в сторону лифта для инвалидов, расположенного как раз за пьедесталом победителя.

Эти слова словно молотом оглушили Люка. Он смотрел на точку, которой был отмечен лифт на схеме, и в его памяти мгновенно всплыл знак «лифт не работает». Зачем кому-то вешать такой знак, когда все здание закрыто?

А затем он вспомнил о кладовой уборщика, расположенной прямо напротив лифта. В большом мусорном контейнере, стоявшем в кладовой, вполне мог поместиться человек.

– Гас! – Он резко развернулся на стуле.

– Что? – Газ оторвался от монитора.

– У тебя остались вчерашние записи с камер наблюдения?

– Да. А что ты хочешь посмотреть?

– На уборщика. Мне нужен уборщик.