Алиби на одну ночь

— Вот-вот. Как народ ругать, так каждый горазд. А потом оказывается, что ты сам народ.

За шутливой перебранкой они и не заметили, как Первушкин куда-то исчез. Они пристыженно повертели головами. Пока они разговоры разговаривали, парень уже делом занялся. Надо сказать, бывший беспризорник обладал удивительным свойством мгновенно теряться в толпе. Что, из-за высокого роста, никогда не удавалось Пирогову. У директора агентства было другое свойство — в любой толпе он служил прекрасным ориентиром для коллег.

Он прошелся по площади, подмигнул цыганке так, что у той моментально пропала охота ему гадать, подхватил на руки какого-то карапуза, уткнувшегося с разбегу в его живот, и легонько подбросил вверх, потом протиснулся сквозь толпу юнцов в широких штанах и уперся взглядом в мужика, сидевшего на ступенях «стамески» и читавшего «Спорт-Экспресс».

То, что спортивные новости мужика мало интересуют, Игорь понял сразу. Этот небрежный взгляд, этот неприметный имидж не спутаешь ни с чем. Парень выбирал подходящий объект.

А выбирать, надо заметить, было из кого. На опытный взгляд Пирогова, объектов для особых дел профессионала на площади находилось предостаточно. Понимал это и парень, а поэтому выбирал не торопясь, с чувством, с толком, с расстановкой, возможно даже, слегка расслабившись от теплого солнца и стопроцентной перспективы.

Игорь сел неподалеку, порылся в барсетке, достал записную книжку и начал изучать ее, погрузив в страницы свой знаменитый гоголевский нос. Пару раз он доставал мобильник и делал вид, что никак не может до кого-то дозвониться. Через некоторое время он понял, что его никто уже не видит, в том числе и парень с газетой. Окружающие привыкли к Пирогову, и он для них как бы исчез.

Но его собственные чувства обострились до предела. Он видел все. И потому заметил, как на мгновение блеснули глаза парня, когда тот, наконец, выбрал. И послал незаметный сигнал своему напарнику, которого тоже успел засечь сыщик.

Теперь оставалось решить: дать ребятам сделать свое дело и насесть на них потом, либо… Игорь остановился на втором варианте и неожиданно почувствовал кураж, которого давно уже не испытывал.

Он опередил любителя спортивной прессы на полминуты. Момент был выбран удачно — будущая жертва, провинциально, но добротно одетый мужичок откупоривал очередную бутылку пива, что-то энергично доказывая при этом седому дядьке в больших роговых очках. Пиво они закусывали воблой. И когда собутыльники сосредоточили на закуске все свое внимание, Игорь неспешно прошел мимо них, подхватив по пути стоявший чуть в стороне черный чемоданчик, и направился в сторону гостиницы «Октябрьская». Спиной он чувствовал, что никто ничего не заметил, кроме, конечно, ребяток, которые нацеливались на ту же добычу. Боковым зрением он заметил Томашевича и его вопросительный взгляд: не нужна ли помощь? Игорь отрицательно качнул головой и, ускорив шаги, пошел вдоль гостиницы к скверу детской больницы. Там он сел на скамейку и приготовился ждать.

Ожидание было недолгим. Ребятки заметили его сразу, даже сквозь густые заросли кустов, растущих вдоль ограды сквера. С глазами у них было все в порядке. И с чувством справедливости тоже. Они вошли в сквер, озираясь по сторонам, словно что-то искали.

Потом заметили Пирогова, заулыбались и направились к нему.

— Вы не скажете, — вежливо поинтересовался любитель спортивных новостей, — где в больнице третье отделение?

— Сроду здесь такого не было, — грубо ответил сыщик. — Их всего два. Вы, мальчики, что-то перепутали.

— Ах ты… — начал второй, но первый его перебил:

— Ну как же? Как же? — плачущим голосом произнес он. — Нам в справочной сказали. Именно в третьем мой пацан лежит. Вот… — он полез за пазуху, словно за какой-то бумажкой, при этом оба придвинулись к сыщику.

«Давайте, ребята, давайте уже, — мысленно подбодрил их Пирогов. — Давно я с такими как вы косточки не разминал. Лишь бы доктора и пациенты нам не помешали. Впрочем, больница, кажется, на ремонте…»

Он ссутулился и изобразил на лице то выражение, которое вводило не знавших его людей в заблуждение. Оно создавало о нем впечатление, как о человеке недалеком, робком и абсолютно не способном на решительные действия. На его актерство парни повелись. Они уже не сомневались в успехе, тем более что весовая категория одного из них явно превышала пироговскую. Они уселись на скамейку по обе стороны от Игоря.

— Хорошая погода, — сказал первый.

— Ты что же это, щелкунчик, людям дорогу перебегаешь? — спросил второй. — Вроде взрослый уже мальчик. Нехорошо.

— Откуда ты взялся, шустрик? — поинтересовался первый.

— Да вы чего? — Пирогов округлил глаза. — Вам чего надо? Третьего отделения в этой больнице нет. Честное слово, век воли не видать.

— Фраер, а туда же! — презрительно сплюнул второй. — Колян, может, тут его и замочим?

— И прямиком в третье отделение! — захохотал Колян. — Ты, шустрик, чужую поляну по дурости топчешь? Или по наглянке?

— Чего? — Игорь захлопал ресницами.

— Чемодан отдай, вот чего, — оборвал его второй. — Фраер вонючий…