Алиби с того света

– И еще я уверен, что преступники специально держали сторожа с другой стороны дома, отвлекая его этим котенком, приготовленным заранее. Он не должен был видеть тех людей, которые готовили и реализовывали падение плиты. Опять же сторож сам сказал, что выходит на обходы по часам, как у них и положено по графику, утвержденному начальством. Летом – через час, зимой, в зависимости от температуры воздуха, – через два или три. Я даже думаю, что если бы им не удалось удержать этого Сергея Николаевича с другой стороны дома, то они в тот раз отказались бы от покушения и попробовали бы снова, в другой день.

– Ладно, это все логично, – кивнул Гуров. – Теперь скажи, курсант, где самое слабое место в твоих рассуждениях?

– Нет слабых мест, товарищ полковник, – бодро ответил Коренной. – Все вписывается в мою схему.

– Даже гигант, который смог свалить железобетонную плиту в одиночку? Или два таких типа? Плита весит около полутора тонн. Выворотить половину «башмака» и свалить ее не так-то просто.

– Да, – согласился Коренной и несколько сник. – Этого мы пока не знаем. Но все остальное…

– Все остальное может оказаться простым совпадением. Ты не перечислил ни единого признака преступления, ни один факт не попал в эту категорию. Просто общение людей, и все. При чем тут падение плиты на голову ресторатора? Ладно, не кручинься, теоретик. – Гуров крутнулся на кресле, повернулся к Коюшеву и сказал: – Пожалуйста, Георгий Васильевич!.. Что вы нам принесли?

– Мы порылись в своих электронных картотеках, благо дожили до двадцать первого века. По внешним признакам и ключевым словам программа выдала одного претендента. – Майор протянул Гурову фотографию, распечатанную на принтере. – Это Егорычев Валерий Салманович, восемьдесят второго года рождения, дважды судимый, в уголовных кругах известен под кличкой Гора. Без определенных занятий, проживает в Зеленодольске.

– На него есть что-нибудь? – спросил Гуров, рассматривая лицо на фото и прикидывая возможность опознания уголовника стариком-сторожем.

– Есть немного. За последние три года он дважды попадал в поле зрения наших оперативников, но этим все и ограничилось. Прямых улик мы не имели, а устойчивой преступной группы у него, видимо, не было. Наверное, Егорычев очень осторожен даже в своем кругу, потому что оперативные установки почти ничего не дали.

– Что вы подразумеваете под этим «почти»?

– Мы знаем круг его приятелей, или кто они там ему. С ними его видят чаще, чем с другими. Нельзя сказать, что они шляются вместе, пьют и дебоширят. Просто он периодически встречается с ними. Для чего, о чем они говорят – неизвестно. Сведений о преступной деятельности нет.

– Что за ребята? – Гуров протянул фотографии Егорычева курсанту и взял из рук майора еще две.

– Один по кличке Калач. Это Калачев Павел Геннадьевич, восемьдесят четвертого года рождения. Бывший единоборец, чемпион Москвы среди юниоров. Не судим. Каким-то чудом каждый раз уворачивался от обвинений, хотя в своем кругу знаменит тем, что играет первую скрипку на разборках. Правда, в последний год что-то поутих и стал пропадать из поля зрения наших сотрудников.

– Сменил хозяина?

– Выясняем. Пока информации нет. Второй – личность не столь знаменитая. Это некто Смык.

– Кличка по воровской окраске?

– Скорее по внешности. Он на смычок похож. Частично, я думаю, из-за фамилии. Зовут его Смурной Семен Иванович, девяностого года рождения, местный, зеленодольский. Отсидел трешку за разбой. С вашего разрешения, Лев Иванович, я отдал распоряжение взять всех троих под плотное наблюдение силами своего оперсостава.

– Почему бы сразу не включить наружку? – удивился Гуров, потом кивнул. – Хорошо, тут важнее быстрота принятия решений. Пока наши коллеги из оперативного отдела сообщат да информация попадет к вам, пройдут часы. А решение придется принимать мгновенно. Одобряю. Немедленно докладывать мне обо всех изменениях!..

Когда Коюшев ушел, Гуров с интересом посмотрел на курсанта. Он подумал, что парень перестал зазнаваться. Увлекся работой?

– Ну и как развивается ситуация, стажер? – спросил Гуров.

– Кажется, мы нащупали что-то новое, Лев Иванович, – сосредоточенно покусывая губы, ответил курсант. – Немного страшновато ощущать ситуацию в определенном контексте. Получается, что у нас, где ни копни, везде наткнешься на страшное преступление. С другой стороны, я понимаю, что мы плясали от конкретного несчастного случая, не верили с самого начала, что это просто обычное ДТП. А дальше мы шли по ниточке, исходя из формулы преступления, о которой я вам говорил. Хотя ваша теория тоже эффективна.

– Спасибо, дорогой! – заявил Гуров. – А то я уж не знал, как мне дальше и жить-то. Ладно, что у тебя по несчастным случаям?

Коренной откашлялся, как перед выступлением на семинаре, разложил на столе листы бумаги с какими-то схемами и пометками, жирно обведенными цветными карандашами, и стал говорить. Он перечислил двадцать с лишним несчастных случаев, произошедших в пределах северной части ближнего Подмосковья.