Алиби второго сорта

– Подождите, – остановила его Лариса. – Пускай она немного придет в себя.

В этот момент со стороны входной двери послышался шум. Гунин, чуть не сбив Степаныча с ног и выхватывая на ходу пистолет, бросился туда. За ним же последовал и милиционер. Когда они добежали до двери, то увидели корчащегося на полу второго милиционера, который оставался сторожить кавказца. Милиционер держался за живот и стонал.

– Туда! – не раздумывая, бросил Гунин, выбегая из дома и громыхая по лестнице тяжелыми ботинками.

Заметив, как через забор перемахнули ноги Фикретова, он бросился следом. Старший лейтенант даже не успел сообразить, что можно открыть калитку, и последовал примеру убегавшего. Милиционер, выскочивший за ним следом, выбежал все-таки через калитку, благо она была не заперта. Гунин к своей радости отметил, что Фикретов не стал выбивать стекло в «Ауди» и угонять ее, а просто бежал вдоль улицы. Как на грех, данный район сплошь состоял из узких, запутанных переулков, затеряться среди которых было довольно просто, особенно человеку, хорошо знавшему местность. Фикретов свернул в первый попавшийся, и Гунин нырнул следом. Фигура кавказца, петляя, маячила впереди, и в темноте старший лейтенант то и дело терял ее из виду. Милиционер не отставал от него, но помощи от этого было мало – юркий Фикретов бегал быстро и, казалось, совершенно не уставал.

– Давай разделимся, – на ходу предложил Гунину милиционер. – Я сюда!

И он завернул в соседний переулок. Милиционер, очевидно, лучше Гунина знал уличные лабиринты и надеялся перехватить Фикретова. После десятиминутной беготни им удалось наконец перекрыть ему вход и выход в одном из переулков, и Гунин, держа пистолет наготове, двинулся навстречу заметавшемуся кавказцу.

– Р-руки! – рявкнул он. – Руки вверх!

Фикретов поднял руки, сверля милиционеров злобным взглядом. Когда местный милиционер застегнул на нем наручники, он зачастил:

– Я никого не похищал, мамой клянусь! Эта женщина – она сама со мной поехала, сама! Она жила со мной целый год, на всем готовом жила, не работала нигде! Я ее обувал-одевал с головы до ног, клянусь, можете соседей спросить! Она и сейчас сама со мной напросилась, ленивая женщина, работать не хочет совсем, одеваться только хочет! Не хотел брать, мамой клянусь, сама уговорила!

Милиционер, не слушая его, вел кавказца вперед. Сзади с каменным лицом вышагивал Гунин, подобно ожившей статуе Командора. Пистолет он по-прежнему держал в руке.

А оправившаяся от шока Дина, выпив сто граммов коньяка, который пронырливый Степаныч обнаружил на кухне, начала рассказывать историю своих злоключений. Она уже не плакала, только расширенные зрачки выдавали ее возбужденное состояние.

– Он меня похитил! Привез сюда силой! Хотел сделать из меня вечную рабыню! Ему в тюрьме место. Он… Я вам все про него расскажу, его давно сажать пора, я все про него знаю!

– Так, что ты знаешь? – вышагивая по кухне, обратился к ней Степаныч. – Сейчас милиция наша подоспеет, и все расскажешь по порядку.

Когда скованного наручниками Фикретова пристроили в углу и все собрались в кухне, Дина начала рассказывать. Но ее рассказ удивительным образом не совпал с показаниями Фикретова, и Лариса, выслушав обе версии, пришла к выводу, что правда не так однозначна, как казалась вначале.

* * *

Дина Городова переехала в Оренбург год назад. После того как уволилась из ресторана «Чайка», где и проработала-то, собственно, всего ничего, Дина успела сменить нескольких любовников-спонсоров, ни один из которых так и не стал мужчиной ее мечты. А может быть, она не стала ни для кого из них их женщиной.

Дина считала, что не создана для унылой работы. Для этого, по ее понятиям, существуют мужчины. А женщины должны служить украшением их жизни. Которое они ценят и берегут.

Жизнь, однако, не приносила ей желаемого. Мужчины, которые обращали на нее внимание, может быть, и считали Дину украшением, но чаще временным и не столь дорогим, чтобы платить за него деньги, которые бы ее устраивали.

Наконец, сменив множество разных ухажеров и взглянув на себя и на реальность более трезвым взглядом, Дина поняла, что жизнь устраивать как-то все равно надо. Пускай без воздушных замков и белоснежных яхт, но все же добротно и так, чтобы опять-таки не работать самой. А зачем работать, если зарплата невысокая, а забот полно? Она уже искала не принца, а постоянного мужчину с более-менее достойным доходом. К тому же и годы брали свое, она понемногу начинала блекнуть, секс ради удовлетворения разных партнеров – утомлять. К тому же Дина стала понимать, что только сексом мужчину надолго возле себя не удержишь.