Алиби

Их пригласили в детскую. Стоименов вынул блокнот и приготовился записывать. Это не понравилось Влахову. Уткнувшись в блокнот, следователь теряет из виду человека. К тому же, люди смущаются, видя, что каждое их слово заносится на бумагу. Да и... зачем это? Не можешь с первого раза запомнить — прощайся с криминалистикой. Впрочем... пускай делает, как хочет.

То и дело перебивая друг друга, супруги объяснили, что Стефка Якимова снимала у них комнату вот уже три года. Она была разведенная, работала в комитете по промышленности. Вчера, в воскресенье, Стефка осталась в квартире одна — убраться, постирать. А они ездили с экскурсией на реку Искыр. Вернулись к десяти часам вечера. В комнате Якимовой было темно. Донева решила проверить, легла квартирантка или куда-то вышла. Но дверь оказалась заперта. Это было странно, потому что никто из них не имел обыкновения запираться. Устав после прогулки и купания, они легли в половине одиннадцатого и сразу заснули. Поздно ночью Донева слышала в полусне, как в гостиной кто-то ходит. Потом хлопнула входная дверь. Она подумала, что это ушел приятель квартирантки Слави Каменов. Предыдущий вечер они тоже провели вместе. Были в ресторане. Вообще они часто встречались. Слави Каменов был адвокатом. Доневы сообщили его адрес, его домашний и рабочий — В юридической консультации — телефоны.

Утром супруги встали в половине седьмого. Пока Донев брился, жена его пошла будить Якимову. Постучала сначала тихонько, потом сильнее. И, так как никто не отозвался, открыла дверь.

В первый момент она ничего не могла понять. Потом не хотела верить сбоим глазам. Стефка неподвижно лежала на неразобранной постели, одетая, в туфлях, уставившись в потолок.

Донева не сумела закричать — пропал голос. Хотела убежать, но у нее вдруг ослабли ноги. Она почувствовала, что вот-вот упадет. Потом, кое-как овладев собой, шатаясь, не помня себя, поплелась к ванной, где брился ее муж.

У Донева едва хватило мужества подойти к мертвой. Он долго не решался прикоснуться к ней. А когда тронул рукой ее лоб, на него пахнуло смертным холодом. Женщина заплакала. Они вышли из комнаты. Нужно было скорей сообщить Каменову — Ведь они со Стефкой собирались пожениться. Других близких у нее в Софии не было.

Донев пошел к соседям звонить по телефону, а жена его осталась в детской, где спал их сын.

Когда Донев сказал Каменову о смерти Стефки, тот пробормотал что-то неразборчивое, а через двадцать минут прибежал, взволнованный, запыхавшийся. Ни слова не говоря, он бросился в комнату Якимовой, упал на колени перед кроватью и заплакал. Потом встал, огляделся каким-то страшным, невидящим взором и сказал, что Стефка убита и что он пойдет сообщит в милицию. Вышел, но через минуту вернулся и предупредил, что позвонит ее родителям в Пазарджик.

Убита! Да, конечно, убита. Но откуда ему это известно? Не он ли убил ее? Адвокат плакал. Ясно, что будет плакать. Особенно, если убийца — он.

— Значит, он сказал, что Якимова убита. А не сказал, кто ее убил и почему? — спросил Влахов.

— Нет, только это, — ответила Донева. — И пошел сообщить вам об убийстве. Но не вернулся... Мы ждали, ждали, и муж отправился сам вызвать вас.

Нужно проверить, не звонил ли все-таки Каменов. Может быть, не им, в городское управление, а в районное. Или в министерство. Или в прокуратуру. Хотя едва ли. Оттуда сразу сообщили бы им. Значит, он лгал, выигрывал время...

Прибыла санитарная машина.

Прежде, чем тело отвезли для вскрытия, Влахов и Стоименов зашли в комнату Якимовой.

— Смерть насильственная, — сказал врач. — Женщина была задушена одной рукой. Отчетливо видны синяки, оставленные пальцами: один — большим пальцем, с правой стороны, и три — с левой. Убийца, должно быть, человек очень сильный, несомненно, мужчина, применил так называемую «мертвую хватку». Одним сжатием шеи были притиснуты артерии. Женщина, вероятно, потеряла сознание в первые же секунды из-за прекращения притока крови к мозгу.

— Еще когда я вошел, — заметил капитан Стоименов, — на меня произвело впечатление, что нет никаких следов борьбы. Стулья — на месте, все другие предметы тоже. Словно Якимова не сделала даже попытки сопротивляться.

Ишь, какой умный! И наблюдательный. «Еще когда я вошел, на меня произвело впечатление»! Нет, дорогой, это еще ничего не значит.

— Вещи могли поставить на их прежние места, после того как все было кончено, — сказал Влахов. Он внимательно рассматривал руки убитой. — Важнее, мне кажется, то, что и на руках нет никаких следов борьбы. Но все-таки нужно исследовать ногти. Может, найдутся микроскопические следы кожи, крови или волос Невероятно, чтобы она не пыталась бороться за свою жизнь, как бы силен ни был убийца. Когда, по вашему мнению, наступила смерть?

— Примерно восемь часов назад, — ответил врач. — С большей точностью трудно определить.

— Якимова вообще не ложилась, — проговорил Стоименов. — Ее положили на кушетку после того, как убили, — В платье, в туфлях. Странно, что даже ее прическа не пострадала.