Алиедора

…Это явно шло по их же следу, как и сама Алиедора. Невысокая нескладная фигурка, девчонка в сером поношенном платьице, ноги босые. Но, конечно, девочкой это существо только казалось.

Ходячий сосуд с Гнилью. Её вместилище, её лоно. И тащится за дхуссом. Интересно знать, зачем?

Доньята подавила первое желание преградить незнакомке дорогу. Нет, пусть идёт. Гончая двинется следом, невидимая, словно тень во мраке. Откуда девчонка взялась – узнаем. Своевременно или немного позже.

…В своём убежище Алиедора досидела до темноты. И лишь после этого осторожно, не торопясь, ведя гайто в поводу, двинулась в путь – по свежему следу.

Где-то впереди трепетала кожистыми крыльями мёртвая и сожжённая птичка, отправленная доньятой со вторым, самым важным донесением в Некрополис.

Гончей предстояло взять достойную добычу.

Глава 16

– Кхе, кхе, тьфу, тьфу, да когда уже доберёмся-то? – пыхтел алхимик Ксарбирус. Близкое море не приносило прохлады – откуда-то с юга примчался незваный и нежданный суховей.

– Не хнычь, господин хороший, скоро на месте будем, – фыркнул Брабер, непринуждённо перекидывая с плеча на плечо красно-золотой меч. – Задуло и впрямь знатно, не припомню такой жары…

– Горы, вот они, – заметил и Тёрн, останавливаясь возле запыхавшегося алхимика. – Скоро вверх двинемся. Станет прохладнее. А там леса. Да и осень… не запоздает.

Всю дорогу от храма Феникса, ставшего вратами домой для демона Кройона, пятеро спутников разговаривали мало, и по большей части всё сводилось к пикировкам между гномом и алхимиком разной степени забавности. Гончая Стайни откровенно жалась к Тёрну и бросала на него порой такие взгляды, что смущался и отворачивался даже во всех щёлоках мытый Брабер. Нэисс молчала, наглухо замкнувшись в себе; Тёрн несколько раз подступался, но, натолкнувшись на несокрушимую стену, не стал ломиться силой.

План отряда был прост и понятен: проводить мэтра Ксарбируса до его родного Семме, оттуда же повернуть к северу и, обогнув Таэнгский хребет, трактом, нанизавшим на себя десять Свободных королевств, добраться до охваченного войной Меодора.

О том, что он собирается делать дальше, Тёрн предпочитал не распространяться.

Лето уходило, истаивало, на прощание дохнув испепеляющей, достойной южных пустынь жарой. Без ушедшего Кройона керван казался сейчас такой же пустыней.

– Ты всё молчишь, – упрекнула дхусса Стайни, после того как стенания Ксарбируса и наигранно-бодрые шуточки Брабера понемногу стихли. – Идём на войну, а как воевать станем? И с кем? С Некрополисом, с Гильдией моей бывшей? С Навсинаем? Со всеми ними и ещё с кем-нибудь в придачу? А эту самую Мелли, что так за нами и волочится, станем на големов и зомби натаскивать?

– Ты всё шутишь, Стайни. Мелли ни на кого натаскать не удастся.

– Не удастся? А рыцари?

– Им только казалось. Она делала что хотела, к чему её подталкивала природа и Гниль вдобавок. Нет, оставим её, она несчастное, больное существо, чью жизнь, право же, более милосердно было б пресечь сразу после рождения, как ни дико мне произносить такие слова…

– Ага, вот и ты про «меньшее зло» вспомнил!

– Я о нём никогда не забываю. – Дхусс глядел прямо в глаза бывшей Гончей. – Только это не меньшее зло. Душа её осталась бы чиста. Не замарана Гнилью.

– Душа, душа… – Гончая отвернулась. – А что же у меня тогда, а, Тёрн? Скажи, не томи!

– Разве я один из Семи, чтобы на такое отвечать? – Дхусс печально улыбнулся.

Мгновение Стайни молчала, словно не в силах решиться; а потом резко тряхнула головой.

– Спасибо на добром слове, – Тёрн развел руками. – Хотел бы я им оказаться, этим Зверем, честное слово.

– И что бы тогда случилось, мой добрый дхусс? – медовым голосом осведомился Ксарбирус. – Окажись ты и впрямь со властью и могуществом Зверя? Погнал бы всех, так сказать, к счастью жезлом железным?

– Какие жезлы, о чём ты, мэтр… – Тёрн укоризненно покачал головой. – Нет, конечно. Оставил бы всё идти своим чередом. Только… убирал бы излишнее. И ещё дал бы цель. Великую цель – и каждому.

– Каждому? – хихикнул Ксарбирус. – Не напасёсси на всех-то, Тёрн. Кому девета подавай целую кучу, чтобы на ней возлежать, кому – красавиц без счёта. Как всех-то удоволишь, чтобы никто губы не дул?

Тёрн вновь улыбнулся.

– Неправильно вы рассуждаете, мэтр Ксарбирус. У вас всё выходит – дай, дай, дай, мол, только тогда счастье…

– А, слышали мы и другое, – пренебрежительно отмахнулся алхимик. – Нестяжание. Добровольная бедность, коя, как известно, не порок. Взыскивать не земного, но горнего. Об этом особенно любят поговорить служители Прокреатора.

Тёрн только качал головой и улыбался.