Алиедора

* * *

– Будет очень больно, – терпеливо повторял чужой чародей, сидя на корточках возле Алиедоры. – Будет очень больно, и ты можешь кричать. Чем громче, тем лучше.

Мечник угрюмо вышагивал рядом, оба клинка наголо, словно собрался вот-вот кого-то рубить. Сама благородная доньята не могла ни пошевелиться, ни крикнуть – горло слово парализовала обвившая её тьма. Левая рука откинута в сторону и тоже обездвижена – кольцо мрака вокруг запястья, два возле локтя и ещё одно – на плече. Волшебник же тем временем закатал ей рукав и сейчас сосредоточенно возился, протирая кожу какими-то дурно пахнущими снадобьями. Алиедора догадывалась, что он собирается делать, и внутри у нее всё сжималось от позорного ужаса; однако, против её ожиданий, ничего колюще-режущего чародей не вытащил. Вместо этого провёл чем-то вроде жирного угля короткую черту вдоль надувшейся, словно сытая змея, вены, прошептал что-то на своём непонятном языке – и там, где была нарисованная им линия, плоть Алиедоры лопнула. Кровь обильно заструилась по руке вниз, струйки сбегали, обнимая пальцы, тяжёлые капли срывались с их кончиков.

«Ну, и где боль-то?» – успела подумать Алиедора. В Некрополисе (а особенно допрежь него) приходилось терпеть такое, что эта боль показалась бы мелким укусом.

– Сейчас всё будет, – волшебник опять прочёл её мысли.

В кожу над ключицей аккуратно и осторожно вошла острая адамантовая игла. Мускулы затряслись мелкой дрожью, страх очумело рванулся из живота вверх, но тут, как и обещал чародей, пришла настоящая боль. Вместе с кровью из Алиедоры уходили силы, она теряла защищавшие её эликсиры Некрополиса, а вместо них – вместо них приходила лишь ещё более сильная боль.

Драло, выворачивало, рвало, распирало. Лопалось, ломалось, содрогалось, крошилось и вновь лопалось. В теле, казалось, не осталось ни одной целой кости.

– Кричи, кричи, – поощрял волшебник.

Кричала ли она – Алиедора не знала. Мир стремительно тонул в багровом мареве, и из него один за другим выступали – кор Дарбе и Байгли Деррано, трёхглазый чародей Метхли и давным-давно сгинувший громила из «Побитой собаки». Целая череда лиц. Где-то вдали маячил Белый Дракон.

Думать и рассуждать она не могла. Глаза глядели даже сквозь как будто бы зажмуренные веки.

– Оставь её, Роллэ. – Это было сказано на общем языке, глухо и с угрозой.

Дхусс стоял у другого края поляны, держа посох наперевес, словно копьё.

Чародей – которого, оказывается, звали Роллэ – выпрямился, элегантным движением отёр пальцы о тонкий плат и брезгливо бросил его в огонь. Что-то сказал на певучем, непонятном языке, улыбнулся, развёл руки, словно стремясь обнять дхусса. Второй, мечник, напротив, весь подобрался, двинулся мягким хищным шагом, заходя сбоку.

– Оставь её, Разыскивающий. Тебе нужен я? Что ж, давай переведаемся. Ты был моим наставником, Роллэ. Хочешь убедиться, что я кое-чему успел научиться?

Мечник бросил два быстрых взгляда – на мага Роллэ и потом вновь на дхусса. Казалось, он растерялся.

И вновь чародей что-то сказал на своём наречии, и вновь дхусс ответил ему на общем языке, понятном корчащейся от боли Алиедоре:

– Чтобы заставить меня прийти, ты стал мучить невинную. Низко ж ты пал, учитель. Сильно же ты испугался. Что ж, придётся показать, что…

Роллэ состроил досадливую гримасу и небрежно вытянул руку.

Из-под земли словно рванулся протянутый от мага до дхусса тёмный канат. Свитое из волокон мрака вервие расплескало вокруг себя дёрн, кольцами набросилось на Тёр– на, однако тот не дрогнул и не отступил ни на шаг. Посох он не выпустил, и, несмотря на прижатые к телу руки, пальцы дхусса легко пробежали по отполированному дереву. Алиедора готова была поклясться, что вновь слышит музыку, странную, не от мира сего, словно пришедшую с хрустальных небесных сфер.

Она ожидала, что тёмное вервие сейчас лопнет, разлетится ничтожными, быстро исчезающими в дневном свете лоскутьями, – однако вместо этого разжала когти терзавшая её саму боль.

Адамантовые иголки распались сверкающей пылью, плоть Алиедоры вытолкнула острые огрызки – всё, что осталось от жуткого инструмента.

Этого, похоже, никто не ожидал, ни мечник, ни мучивший её волшебник Роллэ. Путы мрака вокруг доньяты распались тоже, и хотя по левой руке обильно струилась кровь и Гончая осталась без своего арсенала, но в бой она бросилась тотчас, не колеблясь ни мгновения.

Безоружная, с голыми руками, оставляя за собой шлейф крови из рассечённой жилы – Алиедора одним прыжком покрыла отделявшее её от чародея расстояние и вцепилась в него.

Ей не хватило половины мгновения, чтобы свернуть этому Роллэ шею. Проклятый маг! Быстр и ловок, как змея. Рядом оказался и мечник, рукоять эфеса ударила Алиедоре в висок, но сознание не погасло. Она уже слышала, как хрустят позвонки в тонкой шее Роллэ, но тут чародей наконец прохрипел что-то гневное, и доньята покатилась по земле.

– Беги! – хлестнул её выкрик дхусса, и ноги сами понесли Алиедору прочь, такие сила и власть были в этом голосе.

– Стой! – хрипло выкрикнул за спиной Роллэ. Доньята надеялась, что хрипит он так после её хватки.