Алиенист

Электрическая вывеска «Парез-Холла» ярко сияла, несмотря на три часа ночи. Место получило свое имя в честь патентованного лекарства, реклама которого, обещавшая избавление от всех серьезных общественных хворей, украшала уборные питейных притонов. Окна были задернуты шторами, и приличные соседи наверняка были благодарны этой мелочи. Под козырьком оживленного подъезда толпились женоподобные мальчики и мужчины, надеявшиеся завязать знакомство с клиентом прямо у входа, внутри располагалась длинная барная стойка с бронзовыми перилами, окруженная множеством круглых деревянных столиков и стульев того сорта, что легко ломаются в кабацкой драке и с такой же легкостью заменяются. В дальнем конце длинного зала было возведено грубое подобие сцены, где другие мужчины и мальчики в разнообразных женских нарядах приплясывали под живую, хоть и несогласную музыку, издаваемую пианино, кларнетом и скрипкой.

Главное предназначение «Парез-Холла» заключалось в налаживании контактов между клиентами и промышлявшими здесь проститутками всевозможных типов. К последней группе относились все – от юношей, наподобие Джорджио Санторелли, до гомосексуалистов, не благоволивших к женской одежде, и, время от времени, подлинных фемин, что охотились здесь же, не оставляя надежды, что кто-нибудь из заблудших душ переосмыслит свои исконные склонности к их выгоде. Множество начатых в «Холле» свиданий продолжались в ночлежках по соседству, хотя на втором этаже заведения хватало номеров, где оправдавшим доверие Эллисона мальчикам было позволено отправлять свою деятельность.

Но в действительности «Парез-Холл» и несколько подобных ему заведений в городе отличало полное отсутствие келейности, обычно сопровождающей все уранистические дела. Свободные от необходимости вести себя осторожно, завсегдатаи Эллисона чувствовали себя в своей тарелке, сорили деньгами налево и направо, и «Холл» неимоверно процветал. Хотя несмотря на масштаб и необычность всего предприятия, в сущности, он оставался той же дырой, что и прочие заведения: грязным, дымным и унылым кабаком.

Я не пробыл внутри и полминуты, как чья-то маленькая, но сильная рука обхватила меня за туловище, и я ощутил холод металла у самого горла. Судя по густому аромату сирени, где-то за спиной находился сам Эллисон, а металл у горла был не чем иным, как излюбленным оружием одного из близких друзей Вышибалы, Бритвы Райли. Райли, маленький тощий негодяй крайне опасного вида из «Адской Кухни»[14] хоть и был «крысой», но служил у Вышибалы на посылках и разделял его сексуальные пристрастия.

– Я думал, мы с Келли достаточно ясно выразились в прошлый раз, Мур, – прогромыхал Эллисон у меня за спиной. – Ты не пришьешь мне дело Санторелли, понял? Зачем ты вообще сюда сунулся – самый храбрый, что ли? Или совсем рехнулся?

– Ни то ни другое, Вышибала, – ответил я как мог от ужаса четко: Райли славился своей страстью резать людей просто ради удовольствия. – Хотел сообщить, что я оказал тебе хорошую услугу.

Эллисон рассмеялся:

– Ты, писака? Что же ты мог для меня сделать? – Сказав так, он наконец показался передо мной – от его нелепого костюма в клеточку и серого котелка несло одеколоном. В мясистой руке Эллисона дымилась длинная тонкая сигара.

– Я сказал комиссару, что ты не имеешь к этому делу касательства, – прохрипел я.

Он подошел ближе, и его толстые губы раздвинулись, обдав меня вонью дрянного виски.

– Вот как? – Свинячьи глазки блеснули. – И он тебе поверил?

– А как же, – ответил я.

– О! Чего ради?

– Просто я сказал ему, что это не твой стиль.

Эллисон замолчал, пока скопление клеток, заменявшее ему мозг, переваривало услышанное. Затем он улыбнулся:

– Знаешь, а ты ведь прав, Мур. Это не мой стиль! Что тут скажешь… Бритва, отпусти его!

Несколько «шестерок» и завсегдатаев, подошедших поближе, в нетерпении ожидая кровавой бани, разочарованно скрылись в дыму. Я повернулся к жилистому Бритве Райли и успел заметить, как он сложил любимое оружие, спрятал в карман и пригладил напомаженный ус. Поймав мой взгляд, он было упер кулаки в бедра, но я лишь поправил галстук и манжеты.

– Попей молочка, Райли, – сказал я. – Говорят, способствует росту костей.

Райли снова полез было в карман, но Эллисон расхохотался и удержал его, стиснув в своих чудовищных объятиях:

– Да все нормально, Бритва, пускай парень похохмит, тебе не вредно, – сказал он и, повернувшись ко мне, обхватил меня рукой за шею. – Пойдем, Мур, я поставлю тебе выпивку. А ты расскажешь, как тебя угораздило записаться ко мне в приятели.