Алиенора Аквитанская. Непокорная королева

Эту популярность пророчества подтверждают и другие рассказы — пусть достоверность их и остается под вопросом, но они, тем не менее, подчеркивают интерес, проявляемый к предсказанию Мерлина и к той роли, которую играла в нем Алиенора. Это касается и анекдотичной истории, согласно которой во время Сансского собора 1140 г., на котором было осуждено сочинение Абеляра, Иоанн Этампский встретился с королевой и якобы предсказал ей будущее: «Благородная дама, о вас говорят уже с давних времен и не перестанут говорить в будущем. Вы та, о ком гласит пророчество Мерлина, изреченное шесть сотен лет назад, в котором он говорил об огромном орле, чьи крылья распростерты над Францией и Англией». Алиенора усомнилась в том, что ее супруг Людовик способен завоевать Англию, но старец уточнил: «Речь не идет о короле Людовике. Орел, о котором говорится в пророчестве Мерлина, — это вы, прекрасная королева Алиенора»[265].

Сам Генрих знал о предсказании Мерлина и, вероятно, считал, что оно предрекает ему смуты в лоне его собственного семейства. Более того, в своем Винчестерском дворце он велел сделать фреску, увековечившую этот сюжет. Ее подробное описание приводит Гиральд Камбрийский: на ней, говорит он нам, изображен большой орел, атакованный четырьмя молодыми орлятами. Двое из них терзают его крылья, третий нападает на него снизу, а четвертый набрасывается сверху, пытаясь выклевать ему глаза. Сам король объяснил ее сюжет таким образом:

«Своим близким, желавшим знать, что означает сия картина, он отвечал: „Четверо орлят — это сыновья мои, что будут преследовать меня вплоть до моей кончины. Может даже случиться так, что самый юный из них, коего ныне я люблю больше всех и о ком больше всего забочусь, впоследствии превратится в самого яростного, самого опасного моего гонителя”»[266].

Уподобление Алиеноры «орлу» приобрело популярность с момента ее пленения — а, возможно, еще и раньше. Как и пророчество Мерлина о том, что ее обрадует «третье гнездовье». Поэтому во фреске в церкви Св. Радегунды, найденной в 1963 г. (ее и сейчас можно увидеть в Шиноне), вполне можно усмотреть идеологическое выражение этой надежды, впоследствии обретшей конкретные очертания. На мой взгляд, эта фреска является иконографическим ответом Алиеноры (которая, вероятно, сама заказала ее после своего освобождения) на фреску в покоях Винчестерского дворца, сделанную по приказу ее мужа. Известно, что в 1174 г. королева сначала была заточена в Шиноне. Оттуда вместе с другими пленниками ее перевезли в Англию, как было сказано выше[267]. Именно в Шиноне скончался Генрих II, положив тем самым конец плену своей супруги. Наконец, в Шиноне хранилась королевская казна, материальная опора власти. Итак, Шинон для Алиеноры — место в высшей степени символическое: понятно, что она вполне могла выбрать его для того, чтобы осуществить свою «иконографическую программу», заключавшую в себе особый идеологический смысл. Примечательно, что для этого королева выбрала церковь Св. Радегунды: эта покровительница узников покинула своего супруга, короля Хлотаря, чтобы принять монашеский сан[268], — тем самым став символом женского сопротивления принудительной власти супруга-короля, что не могло не понравиться Алиеноре.