Алиф-невидимка

Он проскользнул в ее компьютер и создал там узел для Тин Сари (версия 1.0) и соединил его с ботнетом компьютеров своих клиентов. Ботнет будет обрабатывать поступающую от нее информацию, отсылая результаты Алифу через Голливуд. Алиф испытал что-то вроде угрызений совести за то, что без спроса использовал машины своих клиентов, да еще для таких эгоистичных целей. Но никто из них и не заметит новой программы, работающей где-то на задворках их систем. Ну а если кто и заметит, то все они давно и достаточно хорошо знают Алифа, и никто не станет задавать ему лишних вопросов. Как только Тин Сари начнет передавать свои данные, он сможет очистить алгоритмы, исправить ошибки и добавить новые параметры. Конечно, на это потребуется и время, и терпение, но если Абдулла прав, в конце Алиф получит самый настоящий цифровой портрет Интисар. Затем Алиф сможет проинструктировать Голливуд, чтобы тот отфильтровывал всех пользователей Интернета, которые подходили под ее описание, делая их, таким образом, невидимыми друг для друга. В итоге получится, что он выполнил ее просьбу — она больше никогда и ничего о нем не услышит и не узнает.

— Это взлом, — негромко произнес Алиф. — Я повешу между нами занавес. Дина сказала бы, что нам двоим не стоит смотреть друг на друга.

Да, так сказала бы Дина, но не он сам. Его собственные мотивы были попросту смехотворными, и он не стал бы говорить о них вслух. Прячась таким образом от Интисар, он делал невозможным ее возвращение. Даже если бы она и захотела все изменить, то уже ничего не смогла бы сделать. Таким образом, он исключал возможность испытать унижение от сознания того, что она и не пыталась вернуться к нему.

Боковым зрением он начал наблюдать какие-то яркие вспышки. Алиф часто заморгал. Значит, он слишком долго смотрел на экран монитора. Голова у него гудела. Небо тем временем успело поменять цвет. Скоро муэдзины начнут призывать совершить намаз. Он выключил монитор и отодвинулся от стола. Не раздеваясь, Алиф упал на кровать, чувствуя, как усталость и страшная слабость одолевают его.

Глава третья

На следующее утро Алиф проснулся от звуков музыки, несущейся из колонок, присоединенных к плоскому монитору. Он открыл глаза и увидел на экране последний клип ливанской восходящей звезды по имени то ли Дания, то ли Рания, а то и вовсе Хания. Причем сначала на экране возникла ее попка, и только потом появилась вся певица. Она перекатывалась с боку на бок на постели, усыпанной розовыми лепестками, и страдала из-за того, что ей очень хотелось персиков, а бананов почему-то нет. Алиф дотронулся до резинки своих трусов и потянул за нее. Но тут в дверь постучали, и ему пришлось вставать. Он открыл дверь ровно настолько, чтобы в образовавшуюся щель принять поднос с завтраком от служанки.

Он поел за письменным столом, слыша, как мать внизу на кухне гремит кастрюлями и сковородками. Она уже начала готовить обед, еще не закончив переваривать завтрак. Алиф попытался посчитать, сколько недель назад к ним приходил отец, и не смог. В детстве он всегда с приятным чувством ждал, когда в прихожей послышатся шаги отца. Мать заранее готовила для него кожаные тапочки, и если отец надевал их, это означало, что он явился к ним надолго. Тогда он часто приходил к ним. Теперь, когда отец оказывался в Городе, он звонил из богатой квартиры в Старом Квартале, принадлежавшей его первой жене. Несколько раз эту квартиру он называл домом. В то время, когда Алифу еще было не все равно, он поинтересовался, почему их маленькое двухквартирное жилище он не считает своим домом. Тогда отец дипломатично ответил сыну: «Это твойдом».

Покончив с завтраком, Алиф выпил чая и снова плюхнулся на кровать, намереваясь погрузиться в сладкий сон. За стенкой было слышно, как Дина говорит с кем-то по телефону, ее голос привычно то повышался, то понижался, в зависимости от эмоций. Он положил ладонь на отслаивающуюся штукатурку рядом с плакатом Роберта Смита и задумался. Дина тоже, как и он сам, была единственным ребенком в семье. Ее мать тщетно ждала пополнения семейства — один выкидыш следовал за другим. Мать Алифа тихим вкрадчивым голосом докладывала об этом его отцу в те давнишние времена, когда уговаривала его завести еще одного ребенка. Но Алифу, как и Дине, не суждено было обзавестись родным братом или сестрой к тому же у его отца уже была Фатима и Хазим и Ахмед — светлокожие потомки его первой жены. И конечно, ни они, ни его кошелек не выдержали бы появления еще одного отпрыска. Алиф думал о том, не стала ли Дина чем-то вроде упрека для своей матери, напоминания о единственной радости за все долгие годы бесплодия.

Дина замолчала, потом Алиф услышал, как открылась и снова закрылась дверь в ее комнату. Алиф убрал ладонь со стены. Он встал, включил компьютер и уселся за работу.

* * *