Алия

 Родители подружки встретили мою двоюродную сестру и меня – как родных. Они хорошо знали с молодости наши семьи… И тут появилась ОНА. Девочка, девушкой её трудно было назвать. Она не выглядела на свои девятнадцать, я бы дал не больше шестнадцати: худенькая, в комбинезончике с открытыми красивыми остренькими, но спортивно широкими плечиками, с опущенными глазками, боясь на меня взглянуть, тихо поздоровалась и прошмыгнула к себе в комнату. Тем временем быстро накрывался стол как для дорогих гостей… Я в Саратове не привык к такому украинскому гостеприимству, и мне было очень неловко чувствовать себя дорогим гостем, когда сам я их помнил с трудом. Моя же двоюродная сестричка была старше меня на четыре года, знала их очень хорошо: они жили много лет рядом на одной лестничной площадке, а старшая сестра этой девочки была лучшей подругой Иры с детства, поэтому Ира чувствовала себя там как дома. Говорила и смеялась больше она, а я глупо улыбался и думал: "Если в очередной раз опустошить свою тарелку, то я лопну, а если оставить в ней больше половины, то обидятся хозяева". А они всё подкладывали и подкладывали еду в мою тарелку, как будто проверяли мои физические возможности. Столько много я не ел никогда в жизни. Когда мы наконец покончили с первым, вторым, третьим блюдами, с чаем и сладким, и я уже собирался встать из-за стола и поблагодарить гостеприимных хозяев за замечательный обед, плавно перешедший в ужин, тут прозвучала знаменитая фраза хозяйки, которую мы вспоминаем с улыбками до сих пор: "Может вам ещё супчика?", а тогда я просто был в полном мысленном нокауте-ступоре. Спасибо, Ира со своим "Гы-гы" сказала: "Нам пора". Представился Винни-пух, застрявший в двери. Но нам повезло, и мы, поблагодарив ещё раз хозяев, с трудом вывалили на улицу.

 Вернувшись к Ире домой, где мы с папой ночевали у его родного брата, я постепенно отходил от шоковой терапии перееданием, и уже на следующий день договорился по телефону встретиться с Нонной, так звали эту девушку, в районе автовокзала, так как ей было удобно туда подъехать на троллейбусе, а я в Виннице знал только эту единственную дорогу и мог дойти туда пешком за десять минут.

  Честно говоря, дальнейшие события разворачивались для нас обоих довольно стремительно, и, возможно, многие детали я уже и не вспомню. Но помню: при первом свидании, мне удалось разглядеть её чуть получше, чем в доме, хотя и было ужасно неловко поглядывать на неё: уж очень я был стеснительный, хотя и был небольшой опыт знакомств и свиданий с несколькими девушками за три года после армии.

 Пару взглядов на красивые и выразительные еврейские карие глазки, немного заострённый подбородок, непонятного светло-каштанового или тёмно-русого цвета слегка волнистые волосы чуть ниже плеч спереди, а сзади – до середины спины. Периферийным зрением уловил стройные ножки под джинсовой юбкой чуть выше колен, но боялся опускать взгляд, чтобы не дай бог она не подумала чего плохого обо мне. Кажется мы проехали пару остановок от автовокзала до городского парка. В парке ели мороженое и как-то незаметно разговорились о своих друзьях и подругах, об учёбе, обо всём понемногу, но разговор был лёгкий и непринуждённый, как будто мы были давно знакомы. Вспоминали детство и смеялись над вчерашним "супчиком" после чая. Договорились встретиться на следующий день ближе к вечеру уже в этом парке.

 Вот второе свидание уже точно было совершенно другим, как ни с одной девушкой, с которыми мне случалось встречаться. Дойдя до набережной Южного буга, мы сели на скамейку небольшого прогулочного катера, солнце опустилось низко, подул прохладный ветерок с реки, и когда катер тронулся, Нонночка съёжилась от холода, а я осторожно положил свою руку ей на плечи, хотелось хоть как-то согреть девушку, и посмотрел ей в глаза, чтобы понять: не обидится ли она. Она подняла взгляд и не отдёрнула плечо, а затихла, как мышка. Эта минута, когда мы были ближе друг к другу, ощущали внутреннюю теплоту, и стала тем моментом, который называют: взаимная любовь с первого взгляда. Мы ещё молчали несколько минут, но это было только внешнее молчание, внутри же наши души пели и были безумно счастливы, каждая – ощутив свою половинку, потеряв отсчёт времени и пространства, улетев куда-то высоко-высоко в небо…

 Мы обменялись адресами, обещали писать друг другу письма (интернета ещё не было), и номерами телефонов (тогда это были домашние телефоны, а не мобильные).

 А ещё через день отец и я уже ехали домой в поезде Москва-Саратов.

Тогда я записал себе в блокнот стихотворение, которое так и назвал "В поезде":

Немного говорили

Пленительные глазки,

Но душу озарили

Таинственностью сказки.

Расставшись слишком срочно,

Украсили мечты.

Теперь я понял точно-

Нужна мне очень ты.

В окне леса мелькают

Как будто дни в судьбе.

Ход времени меняют

Все мысли о тебе.

Жаль, поступил я скверно,

Что не сказал тогда.

Из наших уст, наверно,

Текла одна вода.

Как та, что в Южном Буге

Спокойно лишь течет.

И не грозит подруге

Страстей водоворот.

Неловкое молчание

Лишь выдавало нас.

При скромном расставании

Разгаданном сейчас.