Алина

Пока она ходила по соседям, с неизбежными разговорами за жизнь и дежурными пересудами о погоде, Артем успел переодеться, достать шанцевый инструмент из сарая и даже выкопать яму вокруг покосившегося столба.

—Еще послужит,– высказал свое авторитетное мужское мнение молодой человек, налегая плечом на бревно. Столб и вправду, выровнялся.

—Временно воткну лом для упора, а после кирпичи найду, камни. Забутить надо поплотнее, и все окей будет— продолжил Артем.

Алина хлопотала по дому, пока Артем воевал с травой. Движения косой у него получались сильные, ладные, и Алина время от времени подходила к окну тайком полюбоваться на парня. Особенно притягательным зрелище стало после того, как он снял рубашку. Широкие плечи, поджарый юношеский живот, напрягшиеся загорелые руки. Вместо поясного ремня на рабочих штанах кушак от списанного на сельхозработы платья Алины. Выполняет ткань свою работу неважно, и Артему приходится время от времени поправлять сползающие с бедер брюки. Вот он слишком увлекся уничтожением зарослей крапивы, и брюки сползли ниже обычного. Горизонтальная полоска белой, как снег кожи, обнажилась, разом всколыхнув воспоминания о вчерашнем. Идеально круглые ягодицы Ленкиного мужа, забивающие поршень в снующий кулак , проплыли перед внутренним взором обжигающим миражом.

Артем неожиданно оглянулся, и Алина, будто девочка, застигнутая за подглядыванием в замочную скважину, отпрянула от занавески.

Обед она сообразила из покрошенных мелко помидор, тертого чеснока с сыром и порубленного укропа. Начинка, завернутая в лаваш, после охлаждения в стареньком холодильнике, приобрела легкий пикантный вкус. Почти такой же пикантный, как и вид из окна, где Артем смывал трудовой пот, нагнувшись к рукомойнику. Алина, разливая квас по чашкам, вздохнула немного грустно. «А ведь и Алик был таким же, спортивным, молодым, выносливым. Страстным».

Обед прошел в обмене ничего не значащими лаконичными фразами. Артем старательно избегал встречаться глазами с тещей. Алина не настаивала на диалоге, ей даже импонировала напускная скромность зятя. Мысль о вчерашнем происшествии, открывшем ей Артема совсем с другой, тайной стороны, хоть и ушла на второй план, но подспудно продолжала слегка будоражить.

—Алина Сергеевн…

—Просто Алина,– неожиданно для себя самой прервала парня.

Он удивленно взметнул брови.

Женщина продолжила мягко, но с нажимом:

—Когда мы… вдвоем… называй меня Алина.

—Хорошо… Алина… Поможешь мне?

«О! Как быстро освоился мальчик! Сразу же на «ты» перешел. И что за помощь? Решил взять быка за рога?» Все это пронеслось в голове со скоростью курьерского поезда, в окнах которого мелькнул вытянувшийся в струнку перед монитором юнец с упавшими на мягкий ковер брюками.

—Слушаю тебя, Арик,– проворковала вкрадчиво, буквально не узнав свой голос.

«Арик!? Да я ли это?»

В животе сладко заныло, стоило Артему поднять на нее внимательный взгляд. Вот сейчас он протянет руку… коснется ласково щеки… И она поплывет, тая, как эскимо на солнце.

—Я… не закончил. Со столбом,– вместо этого выдавил из себя студент.– Вы… Ты не поможешь?

—Да!– стряхнула наваждение женщина.– Что нужно делать?

—Подержать бревно, пока я трамбую кирпичи,– конкретизировал задачу зять.

«Чудненько. Гожусь как подпорка бревну!»,– раздосадовано думала Алина, упирая ладошки в ствол.

—Так… так… ровнее…,– руководил ее усилиями парень, подбрасывая камни в яму. Взялся за лопату, принялся аккуратно осаживать обратной стороной черенка. Рубашка, одетая к обеденному столу, вновь полетела в сторону. От близости юного мужского тела, от утробных вздохов Артема, с которыми он все сильнее вколачивал черенок, от вибрации, передающийся из почвы в ноги, а оттуда в низ живота, у нее закружилась голова и пересохло во рту. Закончив трамбовать, Артем перевернул лопату и споро, в несколько взмахов, засыпал углубление землей. Его ладони легли рядом с женскими, уперлись в столб, проверяя качество работы. От тела зятя исходил молодой животный жар и ненавязчивый запах выступившего пота. Столб не шелохнулся.

—Стоит как у молодого!– раздался старческий дребезжащий голосок из-за спины.

Деревенский, из местных, дедушка в изрядном подпитии, наблюдал за ними с дороги.

—Ловок больно у тебя мужик, девонька, как будько и не из городских! И покосить, и заборчик поправить.

—Он такой,– игриво откликнулась Алина, обвив зятя рукой вокруг торса. Три пальца незвано скользнули под растянувшийся кушак и весьма фривольно оказались на той самой пограничной белой полосе.

Артем непроизвольно напрягся, и, как с удовлетворением отметила женщина, не только в мышцах.

«Привстал»,– промурлыкала внутренняя кошка Алины, констатируя появление едва заметной выпуклости ниже пояса зятя.

«Эх, молодежь»,– прошамкал дед, подождал чуток, переминаясь с ноги на ногу, но, поняв, что ему ничего крепко градусного не обломится с непонятливых дачников, побрел дальше.

Артем как-то суетливо развернулся, видимо, пытаясь скрыть непрошенную эрекцию.

Алина прильнула к его спине, зашептала тихо на ухо, обжигая дыханием:

—Не надо стесняться… Это естественно… И мне даже нравится…