Алёша Попович

— Листочек? — ошарашенно переспросил Алексей, — Да.

— Где?

Попович растерялся, не говорить же ему про фотографии из учебника истории за пятый класс.

— Он путешествовал, папа, — напомнила старшая княжна.

— И ты видел эту статую? — глаза Тёмного расширились.

— Самого Аполлона? Нет.

— Ты же сказал, что видел.

— На рисунке. На очень хорошем рисунке.

— И что, он правда голый? — чуть ли не шёпотом спросил князь.

Алексей увидел, как вся его семья напряглась в ожидании ответа.

— Вообще-то, скульптор создал его без листочка…

В это мгновение и жена князи и обе дочери отчаянно покраснели.

— А потом приняли решение прикрыть это… — Алексей замялся, не смог подобрать эпитета и решил не договаривать до конца.

— А у женщин? — интонация Тёмного поменялась, ему стало интересно.

— Насколько я помню, их скульптуры делали обнажёнными до пояса, — пожал плечами участковый.

Князь покосился на жену, откашлялся и продолжил:

— Так вот, о салуне. Говорят, к Елизавете приехал кутюрье…

— Кто?!

— Тот, кто создаёт новые наряды, — тут же пояснила Алёнушка.

— Ни разу не слышал, — покачал головой Алексей.

— Кутюрье привёз с собой много нарядов и рисунков с платьями, — дальше объяснять стала Алёнушка, — весь Ростов в эти дни у Нестеровой. Я слышала, там давка, не протолкнуться. Покупают, просто рвут из рук.

— Короче, — перебил её Тёмный, — моя дочь хочет непременно туда попасть, и я прошу вас с экспертом сопровождать её. Не нравится мне это.

— На всякий случай, — Алёнушка стыдливо опустила глазки.

— Сходим, не проблема, — отозвался участковый, — заодно проверим… как его?

— Кутюрье.

— Язык не поворачивается произнести.

Всю дорогу сыскари молчали. Каждый думал о своём. Но Алексей заметил, что высокомерность в глазах и словах девушки куда-то исчезли.

— Ого, толпа, — вдруг пробормотал Авось, вглядывающийся в конец улицы.

Возле ворот одного из двухэтажных домов образовался круговорот. Одни люди выходили, другие входили, не попавшие внутрь ругались и старательно толкались локтями.

Алёнушка растерялась и поникла.

— А ну, народ! — неожиданно громко заорал Авось, — Быстро пропустили княжну!

До Алексея запоздало дошло, что это должен был сделать он сам. Ладно, тогда поддержим по мере сил.

Участковый принялся бесцеремонно раздвигать человеческую массу, невзирая на чины и звания. Точнее, одним глазом он смотрел на княжну, чтобы успеть вовремя помочь, другим на свою левую руку, грозно машущую перед чужими лицами. Потому, собственно, и не видел, кого он отодвигал и отпихивал.

Дух удачи пристроился сзади и грозным тоном раздавал обещания не успевающим отскочить.

Народ сильно и не сопротивлялся, всё-таки старшая дочь самого Тёмного. Помимо страха участковый увидел и уважительное отношение к Алёнушке.

В результате они быстро прошли ворота и дорожку, щедро усыпанную мелкими белыми и чёрными камнями и украшенную розами по сторонам. Слева розовые бутоны, справа — тёмно-красные. Оттенки красного идеально смотрелись на чёрно-белом фоне.

Затем взошли на крыльцо, рядом с которым рос высокий львиный зев, Алексей в детстве баловался с друзьями с ним, проводил рыцарские бои, поэтому знал неплохо. Чуть дальше качалась тоненькая фиолетовая лаванда, аромат которой заполнял всю округу.

— Красиво, — вырвалось у младшего лейтенанта.

— Да, — отозвалась Алёнушка и бросила на спутника внимательный взгляд.

Алексей его заметил и слегка напрягся. Что не так с княжной? Что у неё в голове?

На широкое крыльцо вылетела запыхавшаяся вдова купца Нестерова.

— Милочка, как хорошо, что ты пришла, — затараторила Елизавета, — я уже хотела слугу к тебе отправлять, у меня всё только для тебя, самое лучшее, самое ценное. Жорж недоволен, у него наряды из рук рвут, а я останавливаю, говорю ему, не продавай, скоро Алёнушка должна прийти, старшая дочь князя. Всё для неё, всё для неё.

Елизавета оказалась хоть и женщиной за сорок, но весьма миловидной и привлекательной. Если бы не бесцеремонная речь, Алексей счёл бы её вполне внушающей доверие.

В большом зале стояла жара и духота. Дамы обмахивались платочками и шляпами. Возле открытого окна сидело чучело, именно так показалось участковому, и каркало с французским прононсом. Прислушавшись, Алексей понял, что худющий Жорж всё-таки говорит по-русски, но сильно коверкая речь. И, очевидно, страдая от хронического гайморита.

Чучело носило одежду, сплошь увешанную перьями, бантами и разноцветными лентами. Руки разлетались в стороны, словно крылья, создавая впечатление толстоватой цапли.

Вокруг Жоржа крутились женщины, которым он выдавал рисунки с изображённой яркими красками одеждой, называя цену. Даже по мнению Алексея, живущего в этом Ростове всего три с половиной дня, цены превышали все разумные пределы. Просто до хрена!

Елизавета всё трещала и трещала, без умолку и без смысла.