Алирн. Возвышение

— Не соблаговолит ли старший убрать давление своего развития? — поинтересовался я. Лейси, к слову, никаких неудобств явно не ощущала — старый говнюк обошёл давлением свою дочь.

— Неужели одного из Золотой Сотни тех, кто получил личное наставничество от сверхсущности, могут смутить подобные проделки? — лукаво усмехнувшись, поинтересовался он.

— Вижу вы, старший, многое знаете, — взглянул я ему прямо в глаза. — А раз притворяться смысла особого нет...

Моя Воля, пробуждённая и закалённая в полной мере Авидайлом, водопадом обрушилась на стоящего передо мной мага. На краткий миг его брови взметнулись вверх в крайней степени изумления — и я ударил Мечом Воли прямо в его душу. Решил, что можно вытирать об меня ноги, старый сморщенный хрен?!

— Как бы банально это не прозвучало, Костя, — вспомнил я одно из первых наставлений Авидайла. — Но никогда не показывай слабость перед теми, кто намного сильнее тебя. Истинный воин — это состояние души, а не голые навыки и прочая чепуха. Неважно, мечник ты, лучник, копейщик, заклинатель или ещё кто — если ты намерен зайти далеко, то ты должен быть готов к смерти каждую секунду. Согласен, звучит странно — ведь каждый практик, повышая свой уровень развития, в первую очередь радуется тому, что срок его жизни стал длиннее, но это неверно. Свою жизнь ты должен жить так, будто каждый следующий день — это случайность, а сдохнуть ты должен был ещё вчера. Одним словом — тропой истинной силы пройдет лишь тот, что полностью и абсолютно принял тот факт, что он умрёт. И это, малыш-мечник, одна из величайших загадок вселенной — именно те воины, что окончательно приняли, смирились и уверовали в гибель, достигают истинных вершин. Не все, конечно — один из сотни, не более, но насколько же могуч бывает этот один из сотни... Ты не маг, ты именно воин, к великому сожалению — а потому это единственный путь, что ведёт тебя в мир действительно высших существ.

И потому я действительно без страха глядел в глаза стоящего передо мной могучего мага. Мой Меч Воли разбился вдребезги о его ауру — никакое мастерство с моей стороны не могло покрыть чудовищной разницы в силах, но кое-какую пользу я извлёк. А именно — я определил, что передо мной стоял Младший Бог, а не Звёздный Монарх.

— Ты ведь понимаешь, что эту информацию ты не имеешь право распространять? — спокойно спросил он, явно догадавшись о смысле моих манипуляций с Волей.

— Назови хоть одну причину, старик, — равнодушно потребовал я. — Одного того, что ты сильнее меня и можешь меня убить, недостаточно.

Некоторое время старец молчал, как и Байцай с Лорейн. Бедная парочка даже, казалось, забыла как дышать. Байцай, мой верный друг, медленно, сантиметр за сантиметром, тянул руку к своей сабле — вот что такое истинный друг и товарищ. Даже сейчас он готов был броситься в бой за меня — значит, уж в нем я не ошибся. Скажу больше — не уверен, что моя рука тянулась бы к мечу в подобных обстоятельствах.

— Папа! — решительно заявила Лорейн, закрывая собой Байцая. — Пожалуйста, перестань! Ты мне говорил совсем не об этом, отправляя меня туда!

— Расслабьтесь, дети, — неожиданно улыбнулся он. — Я не стану убивать того, кто пришелся по сердцу моей дочери, — взглянул он на Байцайя, а затем перевёл взгляд на меня. — И тебя тоже. Но пойми и ты — я доверил тебе собственную дочь в надежде, что и она овладеет истинным мастерством, но сейчас я вижу — она даже не догнала твой уровень до отправки в запретную зону.

— Вы знали, что в этот раз будет наставник Авидайл? — прищурился я.

— Мне семьсот миллионов лет, — вздохнул он. — А подобное событие происходит от одного раза в миллион лет до одного из десяти миллионов лет. Собственно, я и сам в нем учавствовал и многих учеников Великих успел перехватить, постепенно развиваясь... Но единственная техника эволюции, что позволит мне перешагнуть мои ограничения — это техника Вольных. А её найти почти нерельно, к сожалению...

— Реально, вполне реально, папа! — перебила его девушка. — И прекрати давить! Костя честно выполнял свои обязательства, защищая меня. От него не зависело, кого Великие возьмутся учить в нашем мире.

— Дочь моя, я, конечно, очень тебя люблю... Но прижержи уже свой язычок, ладно?

За мягкостью тона и улыбкой даже я ощутил — это не просьба, это приказ. И Лорейн мигом умолкла.

— Я не намерен давить на тебя, юноша, — вот сейчас старик говорил предельно серьёзно. — Мне это незачем. Будь у меня намерения применить к тебе силу, ты бы даже понять ничего не успел. Нет, мне нужна твоя добровольная помощь, мне нужно, что бы ты сам открыл мне свою память и пустил в свои воспоминания. И ответ на твой вопрос на тему почему ты должен хранить в секрете мою силу... Да не обязан, согласен. Иди и рассказывай, хоть на центральной площади Урмала выступай, я не против. Вот только подумай сам — что это даст тебе? И кто вообще тебе поверит?

Туше, надо признать. На да ладно, всё равно мы оба понимаем, что я был бессилен в своих угрозах. Однако давление, что сковывало меня, всё же исчезло, и я вздохнул с облегчением.