Алиса

Моя недоступность притягивала. В глазах девушек я представал загадочным молодым человеком. И мне нравилось, что меня хотят физически. Да вот только приступить к делу и довести его до конца, было почти невозможно. Эрекция просто не наступала. Опять же физика. Я не испытывал влечения к обыкновенной женщине, не вожделел её. С ней мне было неинтересно. Так что у нас были основания для взаимной ненависти. Со своей стороны, я давал повод, проявлял повышенный интерес, а затем просто кидал несчастную, влюблённую в меня девушку, за что она потом называла меня импотентом и педиком, и я ничего не мог возразить ей в ответ. Обидно! Тем более ни с первым, ни со вторым пунктами обвинения, как уже говорил, я был категорически не согласен.

Думаете приятно выслушивать от девушек такие вещи? Опять же слухи. Сплетни. Короче благодаря таким вот отзывам обо мне сложилась дурная слава. Надо мной все смеялись. Обзывали по-всякому. Делали какие-то оскорбительные намёки. Мужчины – коллеги по работе – не подавали руки. Брезговали. Поэтому новый человек в коллективе был моим шансом на исправление. С его помощью я пробовал реабилитироваться в глазах остальных сотрудников, избавиться от позора, восстановить имя и репутацию, но запавшая на меня простая очередная похотливая дамочка, лишний раз подтверждала диагноз, вынесенный предшественницами, и тогда я снова вынужден был менять работу.

Вскоре я довёл себя до нервного срыва, и мне выписали направление в клинику неврозов, где я провёл полтора месяца, то есть всю первую половину лета 22-го моего года жизни. Там я начал писать. Там же познакомился с Оксой.

Окса – отдельная тема.

3

Изначально мне было её даже жалко. Она была обречена и мне очень не хотелось причинять ей душевную боль. Всю ночь я не спал, курил сигареты и думал. Я собирался отказаться от дальнейших отношений с ней, твёрдо решив, что пока нахожусь здесь, в больнице, то буду старательно избегать встреч, считая это чем-то вроде испытания моей силы воли. Вроде того. Чистая и порядочная девушка, какой, по крайней мере, она мне казалась тогда, не должна была пострадать от моих действий, а точнее – бездействия.

Раньше я никогда не мучился угрызениями совести. Иногда даже проявлял жестокость. Но тут… Эх если бы мне заранее было известно к чему это приведёт впоследствии, то я бы не откладывая, в ту же ночь убежал из больницы. И в тоже время остался бы в этой больнице, чтобы вновь пережить любовь.

Любовь. Как же меня угораздило-то? Меня! Ведь это было нарушением всех правил!.. Короче, я не сумел противостоять неожиданно нахлынувшему на меня чувству, и ровно через два дня мы отпросились у медсестёр, и поехали с ней в гостиницу.

Окса стала моей первой бесплатной женщиной. До этого я общался исключительно с проститутками, которые по роду деятельности исключали халяву, однако даже с ними до профессионального секса не доходило. Мы просто разговаривали и всё. По дороге я, конечно, нервничал, переживал сильно. Поэтому предупредив её о возможном провале, легко преодолел психологический барьер, хотя в самой Оксе не было ничего, что в сексуальном плане могло бы меня возбудить, однако и это не спасло ситуацию.

Помню, я зачехлил камуфлированным презервативом на удивление нетерпеливый член, быстро расправившийся от складок и если бы не наши превосходно смазанные гениталии (поршень так и ходил туда-сюда толкаемый сердцем, работающим на повышенных оборотах), то через некоторое время в номере запахло бы жжёной резиной (горелой проводкой). Не шучу! Однако это был не совсем секс, а скорее возня в собственном испарении. Безвкусный, тупой автоматизированный акт напоминавший запуск двигателя в экстремальных условиях. Внутреннее скольжение длительностью три с половиной часа без перерыва на обед и перекуров. Изнурительное физическое упражнение. Всё что угодно кроме любви!

Переменив несколько поз и предохранителей, мне так и не удалось добиться ощутимого результата. Она, впрочем, тоже удовольствия не получила и впредь я зарёкся от повторения подобного опыта. Никогда! Ни с кем! Я возненавидел сексуальный процесс, тяжелую и утомительную процедуру. Я пилил её как бревно.

Нет, мне нравилось с ней общаться. Проводить вместе время, ходить в кино или ещё куда-то, пока не оставались вдвоём. Наедине она начинала грубо ко мне приставать. Залезать в джинсы, расстегивать пояс, спускать к щиколоткам трусы. А дальше Окса просто насиловала меня. И при этом злилась на меня от неэффективности своего насилия. А я лежал и ждал, когда всё это надо мной, наконец, закончится. Когда прекратятся все эти её подпрыгивания на мне сверху, все эти наскоки чреватые серьёзной травмой детородного органа.

Моё сердце замирало всякий раз, когда член выскальзывал, а затем она снова на него насаживалась. Как “сиделка”. “Наседка”. Я очень беспокоился, что Окса не попадёт собой и промажет мимо меня. Ну как тут было расслабиться, а?..