Алиса под землёй

— В ранней юности, — сыну ответил старик, —
Натирался я мазью особой,
На два шиллинга банка — один золотник,
Вот, не купишь ли банку на пробу?

— В ранней юности мышцы своих челюстей
Я развил изучением права,
И так часто я спорил с женою своей,
Что жевать научился на славу!

— Все неверно, — сказала гусеница.

— Да, не совсем верно, — робко согласилась Алиса. — Некоторые слова не те.

— Все не так, от самого начала и до самого конца, — строго проговорила гусеница.

Наступило молчание.

— А какого роста ты хочешь быть? — спросила наконец гусеница.

— Ах, все равно, — ответила быстро Алиса. — Только, знаете, так неприятно все время меняться.

— А теперь ты довольна? — спросила гусеница.

— Если вы не возражаете, сударыня, — отвечала Алиса, — мне бы хотелось хоть капельку подрасти. Три дюйма — такой ужасный рост!

— Это прекрасный рост! — сердито закричала гусеница и вытянулась во всю длину. (В ней было ровно три дюйма.)

— Но я к нему не привыкла! — жалобно протянула бедная Алиса. А про себя подумала: «До чего они тут все обидчивые!»

— Со временем привыкнешь, — возразила гусеница, сунула кальян в рот и пустила дым в воздух.

Алиса спокойно ждала, пока гусеница не соблаговолит снова обронить словечко. Через несколько минут та вынула кальян изо рта, сползла с гриба и скрылась в траве, бросив Алисе на прощанье:

— Откусишь от шапочки — подрастешь, от ножки — уменьшишься!

«От шапочки чего? — подумала Алиса. — От ножки чего?»

— Гриба, — ответила гусеница, словно услышав вопрос, и исчезла из виду.

С минуту Алиса задумчиво смотрела на гриб, а потом сорвала его, взяла шапочку в одну руку, а ножку — в другую. «Интересно, от ножки растешь или уменьшаешься?» — подумала Алиса и откусила немножко на пробу. В ту же минуту она почувствовала сильный удар снизу в подбородок: он стукнулся о ногу!

Столь внезапная перемена очень ее напугала, но так как больше она не уменьшалась, а шапочку гриба бросила, то не совсем еще потеряла надежду. Подбородок ее так прочно прижало к ноге, что она никак не могла открыть рот. Наконец ей это удалось — и она откусила немного от шапочки.

* * * * * * * * * * * * * * *

— Ну вот, голова наконец освободилась! — радостно воскликнула Алиса.

Впрочем, радость ее тут же сменилась тревогой: плеч что-то было не видать. Она взглянула вниз и увидела шею невероятной длины, которая, словно огромный шест, торчала над зеленым морем листвы.

— Что это за зелень? — промолвила Алиса. — И куда девались мои плечи? Бедные мои ручки, где вы? Почему я вас не вижу?

С этими словами она пошевелила руками, но увидеть их все равно не увидела, только по листве прошел шелест.

Тогда Алиса решила нагнуть к рукам голову и с восторгом убедилась, что шея у нее, словно змея, гнется во всех направлениях. Алиса выгнула шею красивым зигзагом, готовясь нырнуть в листву (ей уже стало ясно, что это верхушки деревьев того леса, где она бродила), как вдруг послышалось громкое шипение. Она вздрогнула и отступила. Прямо в лицо ей, яростно бия крыльями, кинулась горлица.

— Змея! — кричала горлица.

— Никакая я не змея! — возмутилась Алиса. — Оставьте меня в покое!

— Я все испробовала, — сказала с отчаянием горлица и всхлипнула. — Они ничем не довольны!

— Понятия не имею, о чем вы! — сказала Алиса.

— Корни деревьев, речные берега, живые изгороди, — говорила горлица, не слушая. — Ох уж эти змеи! На них не угодишь!

Алиса недоумевала все больше и больше, но понимала, что, пока горлица не кончит, задавать ей вопросы бессмысленно.

— Мало того что я высиживаю птенцов, еще день и ночь сторожи их от змей! Вот уже три недели как я глаз не сомкнула ни на минутку!

— Мне очень жаль, что вас так тревожат, — сказала Алиса, начиная понимать, в чем дело.