Алиса в Хуливуде

Видывал Свистун старых актеров и писателей, упустивших в далеком прошлом стопроцентный, казалось бы, шанс. Пивал с ними кофе, выслушивал их рассказы о том, как с ними уже начинали здороваться за руку самые главные знаменитости и как все сорвалось в самую последнюю минуту. О том, как они пропили, просадили, профукали верную удачу. На Четырех Углах и «У Милорда» таких было полным-полно. И не надо ему было ехать так далеко, чтобы встретиться с их точной копией.

Человек, похожий на кучу тряпья, повернул голову в их сторону, Глаза у него оказались молочно-голубого цвета, и на мгновение Свистун решил, будто старик слеп в результате двойной катаракты. Но нет, в этих глазах жила горечь поражения.

– Папа, – еле слышно пробормотала Нелли. А потом позвала вслух: – Папа! Папа! Это я!

Старик встал, джинсы висели на его тощем теле так, словно карлика втиснули в наряд великана.

– Нелли, – сказал он. – С матерью приехала повидаться, верно, Нелли?

Голос был как бы с твердой сердцевиной, но с мягкою оболочкой – голос мечтателя, которому хочется быть героем, но у него ничего не выходит.

Но тут из глубокой сени деревьев послышался другой голос, нежный и чуть насмешливый.

– Солнышко, – позвал он. – Солнышко, солнышко.

На светлое место вышла несколько неопрятно выглядевшая женщина. На ней был отдельный купальный костюм, благодаря чему во всей красе представали чрезвычайно худые шея, руки и плечи. Грудь ее, казалось, была позаимствована у другой женщины – куда большего формата, чем эта. Грудь была не только большой, но и высокой – поразительно высокой для женщины ее лет. Живот и бедра, конечно, вяловаты, а вот ногам могли бы позавидовать многие юные красотки, даже если сейчас эти ноги были в грязных и мокрых пятнах. У нее было тело того типа, которое в одетом виде кажется более обнаженным, чем раздетые тела других женщин.

Волосы ее когда-то были такими же рыжими, как у Нелли, но, судя по всему, в попытке сохранить этот цвет, когда он начал блекнуть, она вовсе погубила их. Теперь ее волосы были похожи на рифленую бумагу, попавшую под дождь. Небрежные пряди свисали на щеки и шею.

В руке она держала большой стакан, до половины налитый красным вином. Другой рукой откинула волосы со лба и убрала их за ухо.

Нелли прошла мимо отца, который почему-то при этом от нее отвернулся.

Она взяла мать за руку, ощутила под пальцами вялую плоть и хрупкую кость, скользнула рукой выше, обняла за плечо и оставила там свою руку, словно прося поддержки вместо того, чтобы оказывать ее. Мать, подавшись вперед, прикоснулась к щеке Нелли. На мгновение они и впрямь показались сестрами: обе выглядели сейчас предельно молодо, хотя видок при этом был у них диковатый.

Они обнялись по-настоящему. А потом, разомкнув объятия, но продолжая держать друг друга за талию, повернулись к Свистуну и к старику.

– Это моя мать, Флоренс Рейнбек, – сказала Нелли.

– Фло, – пояснила та.

– А это мой отец, Джесси Рейнбек.

Свистун повернулся к мистеру Рейнбеку и пожал ему руку. Он увидел в глазах у старика слезы. Поняв, что его слабость заметили, старик мотнул головой в сторону океана.

– Сильный ветер, – пояснил он, хотя стояло полное безветрие.

– Ну что, можешь рассказать мне что-нибудь любопытное? – спросила Перчик.

– Откуда мне знать, могу или нет, если мне неизвестно, что именно тебя интересует?

– Просто расскажи мне, что ты нарыл, и нарыл ли ты хоть что-нибудь.

– Твой парень ведет активную светскую жизнь.

– Что это значит?

– Он был на большом приеме, который устраивал Роджер Твелвтрис в честь совершеннолетия дочери.

– Ну, он весьма представительный молодой человек. Может быть, познакомился где-нибудь с этой девицей. Вот и стал вхож.

– Может быть. А временный охранник у ворот – это твой парень?

– К сожалению, Роджер Твелвтрис не входит в мою клиентуру.

– Спиннерен там долго не задержался. Больше было похоже на то, что приехал и уехал.

– Значит, он там не работал.

– А ты что, подумала, что его могли взять туда телохранителем?

– Мне пришла в голову такая мысль.

– Он ушел раньше, потому что ему надо было заехать на службу за своим соседом.

– А у него есть сосед?

– А ты этого не знала?

– Он очень скрытный парень, а повода вторгаться в его личную жизнь у нас не было.

– До сегодняшнего дня.

– Да, нас кое-что заинтриговало.

– Ты решила выяснить, не хочется ли ему открыть собственное дело.

– С чего ты взял?

– Это нетрудно вычислить.

– Он очень настаивал, чтобы мы заплатили ему за работу еще перед тем, как с нами рассчитался заказчик. А как только твой служащий начинает настаивать на авансе, тебе становится любопытно, с какой стати ему это понадобилось.

– Так дело обстоит практически в любом бизнесе, – заметил Риальто. – Так тебе неинтересно про соседа?

– А это важно?

– Тебе известен пассивный пидер, которого зовут Ян Савода?

– Я уже давно не держу конюшню, Майк. И картотеку на них не веду тоже.

– Ну вот, этот трюкач задирает болт до пупа и берет между ног, как женщина.

– Операция, – сказала Перчик.

Она сказала это вовсе не Риальто. Просто с языка сорвалось.

– Не понял?