Алиса в Замужикалье

Вдох-выдох. Алиса, держись! Пришла беда, откуда не ждали! Сколько я за двадцать лет своей жизни манипулировала этой частью тела у золотых рыбцов! И тут она пытается манипулировать мной – расквадрат ее гипотенузу!  Что происходит, ушатай меня, Китай? И тут я вдруг ясно поняла, почему меня так накрыло. Азар смотрел мне в глаза. В первый раз в жизни! А я к такому не привыкла. Хотя глаза у меня красивые. Большие и голубые. Я даже айлайнером никогда их не подвожу, потому что они тогда вообще на пол-лица становятся, как у коровы на лугу. Просто тенями мазну и тушью активно – это да. Тушь я люблю. И все равно мужики на мои глаза внимания не обращали, зато сразу быстро ощупывали жадными глазками стратегически важные места: кардашьян, ноги, грудь. И высчитывали, куда им приземлиться! И с какого космодрома их ракета взлетать будет.

Я себя иногда чувствовала чёртовым Байконуром! Потому что у мужиков при взгляде на меня в организме шел такой процесс, точно как по телеку, когда  космический корабль  взлетает. Взгляд на мою попу – отпала первая ступень. На ноги – вторая. С третьей ступенью обычно отпадал мужской мозг. Фейверк – и пошёл его космический корабль вертикально подниматься в небо. Да с такой сверхкосмической скоростью, что они, мужики, ножку на ножку клали, или салфетку на колени, или телефон, чтобы свою любовь к космонавтике хоть чем-то прикрыть. А Азар все время смотрит в мне в глаза, словно у меня все другие части тела невидимые. И мягко так улыбается одними уголками губ. Мона Лиза ты моя ненаглядная!

Я так задумалась, что даже не заметила, что девушки уже не танцуют, а что-то высматривают в траве.

– Пойдем, Алиса! – Азар осторожно увлек меня к ним.

Мы с ним опустились на колени.

– Видишь это? – он отыскал в траве серебристый стебелек, украшенный кроваво-алым, как рубин, цветком, похожим на крошечное сердце.

– Какая красота! Никогда такого не видела. Что это, Азар?

– Это трава называется "драконий морок", – он бережно погладил красное сердечко. –  Она цветет один раз  в год, в праздник богини Макоши. И найти ее может только невинная девушка или тот мужчина, в которого  она влюблена.  Но только если эта девушка с ним рядом стоит. И от ее сердца жар исходит, пламя любовное, от которого цветочки-сердечки из-под земли выглядывают. Отдашь  эту траву  Доле. Она тебе все расскажет и поможет сварить зелье.

Он хлопнул в ладоши и девушки со всей полянки потянулись к нему, отдавая охапки травы.

– Возьми, Алиса! – он протянул мне букет.

– Смешно, – улыбнулась я, протягивая руку. – Целый букет сердечек и всё для меня одной. А мне бы и одного сердца хватило.

– Я даже знаю, какое сердце тебе нужно. Оно уже твоё! – он вдруг обнял меня и поцеловал в губы.

Поцеловал очень нежно, но крепко. Я задохнулась, земля поплыла под ногами. Его губы были мягкими, горячими, манящими и при этом требовательными. Они вмиг выкачали из меня весь воздух и не давали вздохнуть, как в открытом космосе. Но я бы в нем плыла и плыла долгие годы, дрейфуя от звезды к звезде, дотрагиваясь руками до метеоритов. И не нужен мне воздух. Мне нужен только его космос! Я обхватила его широкие плечи двумя руками, и… проснулась в собственной кровати.

– Азар! – я скатилась с кровати, запуталась в одеяле и длинном платье, отчаянно пытаясь освободиться.

– Что с тобой? Приснилось что-то? – дракоша обеспокоенно закружил вокруг меня.

– Не приснилось, – буркнула я, пытаясь развернуть одеяло и одновременно не порвать платье. – Я была с Азаром. Только не изображай, что ты не знаешь! Нистар, мне надоело твое вранье!

– Сколько раз тебе повторять: я не вижу твои сны. Сны – это очень личная и метафоричная интерпретация событий, которые…

– Сейчас убью! – пообещала я с таким видом, что он сразу поверил и замолчал.

– Давай я тебе помогу, – примирительно сказал он, зубами взял одеяло за краешек и осторожно потянул.

И тут же изумленно замер.

– Это что? – он показал на мои босые ноги, выпачканные травой.

– Дошло, наконец-то, как до жирафа на третьи сутки! – облегченно выдохнула я. – Я же тебе говорю: я была на свидании с Азаром, и это не сон. Он мне даже цветочки подарил. Где же они? – я принялась копаться в одеяле, собирая серебристые травинки с сердечками, забившиеся в шелковый пододеяльник.

– Это же… – при виде травинок у дракоши перехватило дыхание, а глаза буквально на лоб вылезли. – Не верю! Не верю! – он схватил травинку, понюхал и поднес к глазам, внимательно рассматривая.

– О, великий Фатумор! – он метнулся вверх, как вертолет, абсолютно вертикально, и стукнулся головой об потолок.

Запищав от боли, дракоша маленькой бомбочкой рухнул на постель, разметав подушки. Перевернулся на спинку, раскинул ножки, и так и остался лежать, поднеся к выпученным от изумления глазам травинки. При этом его ручки с золотистыми коготками мелко дрожали.

– Эй, Гагарин! Ты связь с землей-то держи! – я вытащила его из постели и пару раз осторожно встряхнула.

Ни разу не видела его в таком состоянии. У него аж глаза закатились, как у припадочного. Не то от страха, не то от восторга.