Алиша. Тайна Школы

Пела свои первые песни, находясь в потоке, голос лился сам собой, казалось, вовсе не я извлекаю из себя звуки, а они, рождаясь где-то вовне, увлекают за собой. В каждой моей песне заточён особый образ, который постепенно раскрывается и высвобождается, каждая мелодия несёт в себе определённую мыслеформу, воспринимаемую сердцами слушателей, как зов, ведущий к вдохновению, к искренности. И я постепенно ощущала взаимность, доверие зала, сердца открывались навстречу. Не зная текстов, губы многих начинали подпевать, слова пробуждались в каждом как по волшебству, ловились, витая в пространстве. Теперь я не воспринимала уже отдельных людей, весь зал стал для меня единым организмом, настроенным на ту же волну. Когда я пела «Цветы бытия» глаза людей сияли, чудесный аромат неземного цветочного благоухания наполнил клуб.

Одна за другой, и вот, наконец, приблизился момент исполнения новой песни. Я объяснила, что была она написана лишь вчера и попросила быть снисходительнее, на что ощутила, что мне сейчас готовы простить, что угодно, пусть даже лёгкую фальшивинку, которую не простили бы в самом начале. Но я не могла сфальшивить, ведь пела для ДРУЗЕЙ, коими сейчас стали все до одного сегодняшние посетители.

И с отзвуком последней ноты зал встал и зааплодировал. Это стало величайшей для меня наградой.

В этот вечер я выступала одна. Впервые мои песни не чередовались с чужими. Так захотел хозяин клуба и оказался прав. Люди, настроенные на одну волну, не воспримут другую, тем более — незнакомую им ещё. Потому я делала лишь совсем небольшие перерывчики, отходила только попить сока и сменить костюм. Но усталости не ощущала совсем, словно парила на невидимых крыльях.

Я отдавала все свои силы публике, а она, взамен, отдавала энергию восхищения мне. Такой энергообмен всегда был результатом моих концертов, только так можно выложиться полностью.

Репертуар заканчивался, выступление уже подходило к концу, как неожиданно я поймала странное чувство… чего-то чужеродного, находящегося в диссонансе с общим потоком. И это что-то слегка выбило из настроя.

Интуиция ненавязчиво направила мой взгляд в угол, полуосвещённый, находящийся в отдалении от сцены. Ярко залитая огнями софитов, она мешала зрению вглядеться туда, однако я вовсе не собиралась пользоваться зрением для этого. Просто «пощупала»… И застыла. Достаточно чётко уже видя, что там сидит человек, я, однако, не ощущала его. Нет, живое поле и энергетика, но прочесть что-либо о нём не получалось, настроиться на него, частично слиться сознаниями — тоже. Он словно отгородился глухой стеной от любых контактов, однако в мой адрес излучал самый живой интерес и нескрываемое любопытство. Я не собиралась закрывать от него свои мысли, лишь в очередной раз, убежав за кулисы, попросила Павлика разведать, кто там обитает. А когда вернулась на сцену для исполнения последней на сегодня песни — чётко ощутила, что мой таинственный слушатель исчез, покинул клуб. Он ушёл, а ощущение присутствия, едва уловимое, осталось. И оно мне кого-то напоминало…

Когда слушатели узнали, что исполненная песня была последней, они долго хлопали, а потом вдруг начали скандировать в унисон и просить продолжить. Администратор клуба, заглянувший за кулисы, растерянно разводил руками, смущённо улыбался и, заикаясь, робко спросил, не могли бы мы задержаться вне оговоренного времени?

Паша сурово отказался, сославшись на то, что уже почти полночь, а певица не может тянуть на себе целый вечер в одиночку, да и музыканты устали неимоверно.

Но пожелания о дальнейшем сотрудничестве готовы рассмотреть. И то — следует поторопиться с предложениями, так как долго задерживаться в Москве мы не станем.

И тут я вдруг ощутила возбуждение, горячей волной пронзившее тело, азарт и кураж.

— Пашунь…подожди. Может… я бы хотела, слегка поимпровизировать!

— Что? — не понял Павел, — как это?

— Значит так… — возбуждение закипало и требовало выхода, я говорила лихорадочно, — отпусти музыкантов и посади за синтезатор Макса, мне достаточно будет его одного, никто так хорошо не чувствует меня. Паш, во мне рождается новая песня, и я хочу прямо сейчас её исполнить.

— Как? Вот так, без музыки? Но…

— Я начну, а Максим будет подыгрывать, подберёт мелодию… Ну мы же уже вроде как закончили, а эта песня… ну пусть пойдёт бонусом! Воспринимай её, как игру со зрителями, — уговаривала я.

— Ты уверена? — он пытливо взглянул в мои глаза.

— Да! Мы ничего не теряем. Пойми, Пашунь, мне это сейчас нужно! — вцепившись в рукав, умоляла я.

— Хорошо. Пойду позову Макса.

Он ушёл, пару раз растерянно оглянувшись — а вдруг передумаю? Я же повернулась к администратору, вопросительно воззрилась на него.

— Конечно-конечно! — радостно воскликнул он, — импровизация — это здорово! Как объявить песню?

— Можно я сама объявлю?

— Разумеется! — он был сама любезность, предвкушая незапланированный сюрприз, каким бы по качеству ни оказался, — сейчас конферансье объяснит про импровизацию… и можно выходить.

— Я готова.