Алистер Кроули. Привратник Сатаны. Черная магия в XX веке

И дело пошло! Затея имела феерический успех. Благо бывший балаганный (простите, карнавальный) артист знал, чем привлечь почтеннейшую публику. Ритуалы были поставлены шикарно — на грани и за гранью кича. Длинноногие полуголые девицы, мантии, мечи, «красное на черном»… И голая девица, лежащая на алтаре. В общем, вся попсовая лабуда, доведенная до точки и до ручки. Расчет был точен. Косяками поперли журналисты. Стадами пошли любопытные. Возникла невероятная шумиха. Главную рекламу, конечно же, сделала церковь. Напомню, что протестантская церковь в США в глазах подростков плотно ассоциировалась с «системой». И когда от большого ума патеры стали метать громы и молнии в этот балаган, толпы молодых людей стройными рядами отправились в Церковь Сатаны. Все закономерно. Именно в это время в рок-музыке был найден беспроигрышный секрет успеха: найдите то, от чего «отцов» выворачивает наизнанку, — и успех у детей обеспечен. На этом, к примеру, сделала первые шаги к сверхуспеху не самая плохая группа The Rolling Stones. Кстати, «стоунзы» одно время тоже являлись большими поклонниками Алистера Кроули. То есть Зверя почитали две группы, сравнить с которыми в истории рок-музыки и некого.

Но затея ЛаВея отнюдь не была просто дурацким балаганом, который впоследствии повторяли «сатанинские» хэви-метал-группы вроде Venom и иже с ней. Тонкость была в том, что потенциальным адептам давали понять: это, мол, все для дураков, а на самом-то деле все не так просто. Лучший способ заманить дурака — это показать, что выделяешь его за ум. В бытность криминальным журналистом я изучил огромное количество мошенничеств, построенных именно на этом.

Конечно, ЛаВей правильно выбрал место и время. Эпоха была — я уже сказал, какая. По сравнению с теми же кришнаитами обряды ЛаВея хотя бы забавны. Да и место… Где-нибудь в Алабаме за такие штучки в лучшем случае бы морду начистили. А могли бы и позвать судью по фамилии Линч… А богемный город Сан-Франциско сожрал и еще попросил.

Семинары в доме ЛаВея тоже были веселыми. К примеру, после лекции о каннибализме собравшимся предложили отведать экстравагантное блюдо: запеченное женское бедро с гарниром из гусениц (его предоставил знакомый врач). В том же доме (который, кстати, раньше был публичным домом) обитала пантера, которую позже сменил лев. В общем, цирк что надо. Бертон поясняет все это так:

«Вместо самоуничтожительных христианских служб ЛаВей начал практиковать веселые психодрамы, изгоняя ограничения и гнет религий белого света. В самой христианской церкви в то время происходила революция против ортодоксальных ритуалов и традиций. Стало популярным утверждение „бог мертв“. Так же и альтернативные ритуалы, разработанные ЛаВеем, хотя и сохранили некоторые уловки древних ритуалов, превратились из негативного насмехательства в позитивные формы празднования и очищения: сатанинские свадьбы, освящающие удовольствия плоти, похороны, лишенные ханжеской банальности, ритуалы вожделения, помогающие людям реализовать их сексуальные метания, ритуалы уничтожения, позволявшие членам Церкви Сатаны побеждать своих врагов».

И, что самое главное, это поднимало большую шумиху. Надо сказать, что ЛаВей никогда не пытался создавать нечто вроде секты, а уж тем более тоталитарной. Первые три года Церковь Сатаны существовала вообще без какой-либо писаной идеологической основы. Мне кажется, ЛаВей сам не ожидал такого успеха своего проекта. Вот он и присматривался, соображал, куда повернуть. Тем более что тоталитарные секты стали плодиться во множестве. Конкурировать с ними он не хотел. А возможно, ЛаВею было просто лень взваливать на себя такую головную боль.

Церковь Сатаны росла как на дрожжах. Масштабы и не снились любителям типа Мазерса и Кроули. Только в первый год было подано десять тысяч заявлений на прием. В число сатанистов попали богатые люди — и довольно быстро мода на Церковь Сатаны пришла в круг голливудской богемы. В этой среде ЛаВея приняли как родного. Приняли — и с энтузиазмом взялись популяризировать. Как пишет американский социолог К. Сандерс,

«…ни один человек не оказал на изображение темных сил в кинематографе такого влияния, как Антон ЛаВей».