Алитет уходит в горы

Тыгрена быстро оделась, побежала к яранге Ваамчо, остановилась, но из полога слышалось только сонное дыхание людей.

Тыгрена подумала:

«Его здесь нет. Наверное, Алитет пошел к вельботу».

Она нырнула в полог, ощупью нашла Ваамчо и, растолкав его, тихо сказала:

— Ваамчо, Алитет пошел к вельботу с топором.

Алек проснулась, зажгла огонь. Ваамчо уже сидел на своей постели и быстро надевал торбаз, не попадая в него ногой.

— Иди скажи учителю, — сказала Тыгрена.

Сквозь ночные облака кое-где пробивались звезды. Как большой гранитный валун, из тьмы выступал школьный дом.

Ваамчо бежал мимо школы, прямо к берегу. Алитет сидел верхом на киле вельбота с топором в руках.

Увидев Ваамчо, Алитет вздрогнул, топор вывалился у него из рук и с шумом скатился по днищу вельбота. Ваамчо схватил его за длинную ручку и громко спросил:

— Ты зачем пришел сюда с топором, ночной человек?

Алитет продолжал молча сидеть на вельботе.

Не дождавшись ответа, Ваамчо бросил топор я столкнул Алитета с вельбота. Алитет свалился, тут же поднялся, и они, разделенные вельботом, оказались друг против друга.

— Сколько женщин осталось без мужей, которых ты утопил! — сказал Ваамчо. — Теперь ты хочешь, чтобы они умерли с голоду без вельбота!

— Не вызывай духа умерших, — проговорил Алитет и, помолчав, добавил: — Это крепкий вельбот. Я пришел изрубить его и не мог. Жалко стало. Топор не послушался. Пожалуй, он лучше моего затонувшего… Кружится голова у меня. Отдай топор — и я пойду к себе.

В пологе Алитет долго не мог успокоиться. Задумавшись, он долго сидел, пил чай.

— За свой вельбот я много заплатил американу. Откуда Ваамчо возьмет плату за этот вельбот? — спросил он Тыгрену.

— Говорят, все будут платить. Вся артель.

Алитет криво усмехнулся.

— Не болтай зря. Или у женщин-вдов найдется плата? Или ты не знаешь, что в их ярангах валяются одни гнилые оленьи шкурки? До них таньги не большие охотники, они любят песцовые. Не разузнали об этом еще русские. Пойди к учителю и расскажи ему об этом. Только от меня они могут получить хорошую плату.

— Я не пойду к нему. Язык не послушается говорить с русским, ответила Тыгрена.

— И у меня не послушается, — довольный, согласился Алитет.

— Слух есть: пять зим будут платить за вельбот, понемножку. Шкурками моржа, бивнями, бумажками-рублями.

— Эти русские совсем не понимают толк в песцах. За такой хороший вельбот я много отдал бы песцов! Браун никогда не сменял бы его на одни моржовые шкуры. Он понимает.

Тыгрена, вспомнив Брауна, сказала:

— Наверное, он обманщик, этот Браун. Глаза у него плохие. Пожалуй, не привезет тебе товар. Когда они пили огненную воду, я все время следила за американами. Вот увидишь, обманут они. Не привезут товар.

— Замолчи! — крикнул Алитет. — Ты слишком болтлива стала. Женщине дай только волю, она много наговорит вздора.

Тыгрена замолчала и, повернувшись к жирнику, стала поправлять огонь.

Алитет потянулся на шкурах, тяжко вздохнул и сказал:

— Надо уходить в горы… Глаза здесь устанут смотреть на русских… и на эту артель… Топориков много есть, но без спирта они дешевыми будут… Я сам сделаю спирт.

Тыгрена удивленно смотрела на Алитета. Ей показалось, что он начинает сходить с ума.

— Что ты уставилась на меня, как сова на зайца? — сердито сказал Алитет.

— А ты можешь сделать спирт? — спросила Тыгрена.

— Могу. Надо развести жидкую муку, закрыть ее теплыми шкурами, потом поставить на огонь, и по стволу от винчестера потечет огненная вода. Муки нет. Русский купец больше одного пудовичка не дает мне. Дурной он. Как будто ему совсем не нужны мои песцовые шкурки. Бумажки-рубли давал мне за них.

Наступило утро, а Алитет все думал и думал. Он крикнул Наргинаут:

— Сходи к соседям и обменяй одного песца на один пудовичок муки. У них глаза вылезут от радости, и они обменяют все свои запасы муки. Русский за одного песца дает четыре пудовичка, а я отдаю за один.

Наргинаут ушла. Алитет наелся тюленьего мяса и лег спать. Он спал беспокойно и недолго. Пришла Наргинаут.

— Чарли, муки нет. Один мешочек выменяла у Туматугиной жены, но учитель не велел ей брать твоего песца. И муку взяла она обратно. Учитель сказал: «Поезжайте сами в торговую ярангу, у вас есть собаки». Она послушалась его, Чарли.

— Меркичкин! — выругался Алитет.

Нахмурив лоб, он задумался.

— Тогда пусти слух, что Чарли за один мешочек муки отдает одну собаку, — сказал Алитет. — За двенадцать мешочков отдам целую упряжку собак. Все равно их много. Корм только съедают.

Наргинаут ушла, и слух, пущенный ею, немедленно проник в каждую ярангу.

Ваамчо тут же побежал к учителю. Выслушав новости, Дворкин сказал:

— Пожалуй, Ваамчо, надо завести тебе хорошую упряжку.

— Да, да. Надо, — подтвердил Ваамчо. — Ой, как надо хорошую упряжку! Быстро можно ездить. Только муки у меня четыре мешочка, а нужно двенадцать.

— Хорошо, Ваамчо, я дам тебе восемь мешочков своей муки. Потом ты мне вернешь.

— Да, да. Я верну тебе. Есть у меня песцы и рубли-бумажки. Быстро поеду к Русакову.

— Хорошо, Ваамчо. Покупай у него собак. Это же недорого?

Ваамчо лукаво подмигнул и тихо сказал: