Алитет уходит в горы

— Вот этот человек — Ленин — устроил Советскую власть. По его учению, все народы на нашей земле должны жить в дружбе, уважая друг друга. Это он создал новый закон. Он создавал этот закон в постоянной борьбе с плохими людьми. Вы сами теперь знаете, что и здесь новый закон нелегко проводится. Нам с вами мешают проводить этот закон такие люди, как Алитет, как его отец — обманщик шаман Корауге. Они пугаются этого закона, потому что он им невыгоден. Они ездили на лучших собаках, у них никогда не переводилось мясо. А люди, которые добывали им моржей, потом приходили просить у них кусочек мяса. Такой закон — неправильный закон. Советская власть отбрасывает этот закон и создает новый закон жизни, справедливый…

Лось говорил медленно, стараясь донести каждое слово до сердца сидящих в зале делегатов. Впервые за всю историю этого народа шел разговор о том, как сделать жизнь удобной для всех людей.

И когда Лось умолк, зычно крикнул Лёк:

— Эй вы, люди! Я буду говорить. Послушайте меня… Все видели мою байдару?

— Видели! Видели! — послышались голоса из зала.

— А кто еще не успел посмотреть, пусть сходит на берег. Хорошая байдара. Крепкая байдара. Но все-таки я отстал от вельботных артельщиков. Стыдно стало мне. Многие люди знают, какой я великий ловец, а отстал. И я пошел к новому закону жизни. Когда зимой Лось приезжал к нам, много мы говорили с ним. Не верил я. Пришла весна — вспомнил его. — Лёк показал на Лося. — Поверил. Все-таки один глаз-то у меня есть. Бабы, которых возил мотор, и те набили моржей больше, чем я. И вот я захотел стать председателем.

Старик Ильич вдруг захлопал в ладоши.

Лёк посмотрел на Ильича и тихо спросил:

— Правду я говорю?

— Правду, правду, — подтвердил Ильич.

Лёк сел на свое место.

И все захотели говорить о новой жизни.

Выступили Ваамчо, Ярак, Осипов и другие делегаты. Многие говорили, отвлекаясь от доклада Лося, но все говорили о новой жизни.

— А мне можно говорить? — робко спросил Омрытаген.

— Конечно. Обязательно даже, — ответил Лось.

— В нашем стойбище у одного охотника сгорела яранга. Он схватил только одежду и выбежал. Потом шаман сказал: «Надо отдать огню одежду и все, что не успел взять огонь». Сожгли. Теперь голый сидит у меня в яранге. Шаман прислал ему свою старенькую. Подумал охотник и сказал: «Лучше не надо. Две зимы придется ловить песцов за худую одежду». И вот все сидит голый. Как быть? — И Омрытаген сел на скамью.

Вдруг с улицы донеслись крики:

— Реу! Реу! Реу!

И вмиг весь зал опустел. Впереди всех бежал Лёк. В море показался кит. Убежал и Русаков.

— Никита Сергеевич! Вся Советская власть убежала! Что же это такое? улыбаясь, спросил доктор.

— Ничего, Петр Петрович. Перерыв, — сказал Лось.

Между тем Лёк уже распоряжался на берегу.

— Больше пузырей давайте. Покрепче надувайте их! — возбужденно кричал он.

Кругом на гальке сидели парни и надували воздухом тюленьи мешки через маленькие отверстия. Выдохнув, парни затыкали отверстие языком и, набрав через нос воздух, вдували его в мешок. Мешки росли и казались настоящими живыми тюленями с ластами, только без головы.

Над гладкой поверхностью моря кит выбрасывал мощный искрящийся на солнце фонтан.

— Гарпунщики! В байдару! Русаков, к мотору! — кричал Лёк.

— Не будем торопиться, Лёк, — сказал Ильич, — Бен-Зин с нами. Это добрый дух.

И два старых китобоя занялись распределением обязанностей: Лёк пойдет вперед, и самые ловкие гарпунщики будут бросать с его байдары гарпуны в кита; вельботы, по пять с каждой стороны, пойдут на окружение кита и будут стрелять разрывными пулями в голову; на переднем вельботе пойдет Ильич.

— Эй! Рулевые! Ко мне! — громовым голосом командовал Лёк.

Кит плыл медленно и спокойно. Набрав воздуха, он погружался головой в морскую пучину, и тогда обнажалась его огромная, как гора, черная, блестящая, словно отлакированная, спина. Она, как остров во время наводнения, медленно погружалась, и, взметнув хвостом, кит скрывался. Но сейчас же, разрывая поверхность моря уже в другом месте, появлялась голова, и вновь бил мощный фонтан. Брызги летели ввысь, сверкая на солнце радугой.

Лёк, давая указания вельботным рулевым, напряженно следил за китом.

«О, сейчас будет большая охота! Это совсем не то что тюлень, которого можно сдержать левой рукой!»

Как гусь-вожак впереди стаи, неслась байдара по морской глади. Позади нее, стуча моторами, один за другим шли пятерками вельботы. Лёк сидел на корме байдары и, оглядываясь на вельботы, торжествовал:

«О, такой большой охоты еще не было!»

Вдоль бортов байдары сидело восемь опытных гарпунщиков, по четыре человека с каждой стороны. Каждый из них первым хотел загарпунить кита. На китовом празднике, когда под удары бубнов будут петь и танцевать девушки, первый гарпунщик сядет на одно из самых почетных мест. Поэтому гарпунщики сидели настороженно, держа наготове гарпуны. В ногах у них лежали воздушные пузыри, соединенные с гарпунами толстыми моржовыми ремнями.