Алкаш в газете

– Пошли, нам предстоит перекопать всю эту гору информации, чтобы можно было делать какие-то выводы, – сказал я.

Мы, по максимуму соблюдая осторожность, вышли из квартиры, и Седой аккуратно защелкнул дверь. По пути мы решили заехать к Седому, чтобы захватить имеющийся у него ноутбук. Добравшись наконец в полночь ко мне домой, мы с Седым отправили Дынина на кухню готовить еду, а сами принялись распаковывать привезенное.

Борисов быстро очистил место на винчестере своего компьютера и переписал туда с дискет все привезенные файлы. Я же разбирался с папками и бумагами, разложив их на своем письменном столе.

Дынин вошел в комнату со сковородой, на которой жарилась яичница с колбасой.

– Пора посмотреть видик, – сказал Седой, который к тому моменту уже закончил все компьютерные операции. Он подошел к видеомагнитофону и засунул туда кассету.

Я поднес ко рту вилку с куском яичницы, но рука моя остановилась на полпути, поскольку на экране крупным планом возникла голая задница. Послышались пьяные возгласы и плеск воды. Через несколько секунд задница стала удаляться от нас, и стало ясно, что она принадлежит молодой женщине, которая подошла к краю бассейна и с разбега плюхнулась в воду.

Сразу предстала полная картина происходящего. Судя по кафельным стенам, фильм снимался в бане. В бассейне в этот момент находилось еще несколько человек, как мужчин, так и женщин. Все они были абсолютно голые. Среди плескающихся я стал узнавать лица, встречаемые мною на фотографиях.

Мы прогнали пленку в режиме ускоренной перемотке до конца. Кроме бассейна скрытая камера работала в комнатах отдыха и предбаннике, где один из мужчин занимался сексом с одной из женщин, скорее всего, это была проститутка.

Мы методично пережевывали яичницу, запивая ее пивом, и следили, как на экране полный мужчина в летах елозил по проститутке, издавая при этом соответствующие звуки. Трудился бедняга напряженно, и мне в конце концов наскучило на это смотреть. Я попросил Дынина сменить кассету.

– Наверняка еще одна порнуха, – сказал Седой, ставя банку с пивом на стол.

Однако другая кассета была менее зрелищной, так как была сделана во время застолья в каком-то ресторане. Там были те же действующие лица, что и на первой кассете, и скорее всего эта запись предваряла ту, что мы смотрели раньше. Вероятно, люди сначала посидели, выпили, а потом отправились на помывку, не забыв при этом захватить девочек.

– Седой, – спросил я жующего Борисова, – этот полный мужик вице-мэр?

– Да, фамилия его Шелестюк. Его же ты видел в бане, сопящим на бабе.

– А что за люди вокруг него?

– Один, кажется, предприниматель. Другой, судя по рассказам Дынина, – уголовник. Нормальная компания в современном обществе... Деловые люди, – резюмировал Седой.

– Как ты думаешь, какие между ними могут быть дела? – спросил я.

– Как это какие? – удивился Седой. – Деньги делают.

– А кто мог заснять?

– Кто угодно. Врагов у этих людей больше чем достаточно. Но как правило, такими делами занимается тот, кому подобная огласка не причинит особого вреда. Те же уголовники, наверное, и засняли. Им-то все равно, с кем в бане мыться.

– А что на аудиокассетах? – спросил Дынин.

Следующие два часа мы посвятили прослушиванию четырех кассет, на которых были записаны разговоры Бомберга с различными людьми. На большинстве записей были зафиксированы угрозы в адрес Бомберга, звучавшие из тех или иных уст. Например, какой-то человек, должность которого не была указана, угрожал журналисту весьма открыто. Судя по лексике и манере разговора, этот мужчина явно принадлежал к уголовному миру. Вместе с тем я обратил внимание на то, что все записи были сделаны достаточно давно. Самая свежая из них датировалась июнем позапрошлого года. Видимо, позже общающиеся с Бомбергом люди уже были наслышаны о его манере вести диалог с припрятанным диктофоном и не поддавались на эту уловку.

– Та-ак, – зевая, протянул Дынин. – Я больше не могу. Хочу спать. Пойду домой.

Седой никак не отреагировал на это высказывание, поскольку уже спал в кресле. Я выключил магнитофон, закрыл за Дыниным дверь и отправился в ванную. Там, приняв холодный душ, я тщательно обтерся полотенцем, после чего, прихватив несколько банок пива, уселся за компьютер.

В общей сложности я провел за компьютером часа четыре и сам не заметил, как заснул. Меня разбудил Седой, уже умытый и побритый.

– Доброе утро, архивариус, – поприветствовал он меня. – На плите горячий кофе, а на столе есть кое-что пожрать. А я, пожалуй, пошел. Увидимся в редакции.

Я молча кивнул и снова закрыл глаза. Однако дрема продолжалась недолго. Я встал, позавтракал и, переодевшись в свежую рубашку, отправился в издательство. Прогулялся до набережной пешком, выпив по дороге банку джина с тоником.

Поднявшись на шестой этаж и зайдя в нашу комнату, я обнаружил, что ни Борисов, ни Капитонова на работу еще не пришли. У меня было, таким образом, некоторое количество времени, чтобы в одиночестве посидеть, покурить и подумать о своих дальнейших действиях. Однако ничего путного, кроме тех мыслей, что посетили меня ночью, в голову не приходило.