Альхаор (СИ)

Работа кипела. Я поняла, почему нас снова собрали вместе. Через наши руки проходили вереницей бумаги. На лету мы схватывали их смысл, связывали разрозненную мысль, плели тугую нить, которая должна была вывести нас к разгадке увлеченности этого семейства Атлантидой. Вскоре мы поняли, что архив хранит бумаги не только этого замка, а семейства в целом.

Я вернулась к первым документам. Письма графа, скрывали в себе множество отсылок, зашифрованных, завуалированных посланий, которые становились понятны только углубившись в знание рода Ельницких. Сын графа не учился в Петербурге. Он что-то там искал. Или кого-то…

Однажды вечером мальчишки обмолвились между собой о четвертом входе в здание.

 В тот вечер я не гуляла по своему обычаю. Лил дождь. Его сумерки сливались с сумраком приближающейся ночи. Денис играл с Пашей в шахматы. Костя внимательно следил за игрой, иногда подсказывая ходы друзьям. Паша сердито шипел на него. Он проигрывал.

- Что за четвёртый вход? – спросила я.

- Да в здание, - ответил Денис.

- А где второй и третий?

Мальчишки переглянулись.

- Один парадный, - снисходительно сказал Паша, загибая пальцы. – Второй чёрный, для слуг. Третий в башенке, он там за сиренью спрятан. Четвертый в небольшой будке, которая в саду.

- Вы здесь уже всё изучили? – усмехнувшись спросил Хмельницкий. Он наклонился вперед, зажав пальцем страницу в книге. Паша кивнул. Мужчина подвинулся ближе к ним. – Как вы узнали куда ведет эта дверь? Разве там не под напряжением всё?

Я переглянулась с Костей. Он-то точно всё знает. Мальчишки молчали.

- Нет, - наконец сказал Костя. – Электричество, думаю, где-то в подвалах. Мы спустились по тому входу.

Хмельницкий присвистнул.

- Шустро же вы, братцы. Еще кто-нибудь знает?

Мальчишки покачали головами.

- Там ходы, - тихо сказал Костя. – Длинные темные туннели. Мы можем показать. Несколько разветвляются и идут к дому. Один уходит к огромной библиотеке под землей. – Я вздрогнула и посмотрела на Хмельницкого. Он невозмутимо слушал Костю. - Еще один засыпан землей, - говорил мальчик. -  Кажется, его подмыла вода из озера, которое тут недалеко.

Мужчина довольно хмыкнул и откинулся на спинку кресла.

Я вспомнила длинные темные коридоры, по которым вел меня Хмельницкий в тот вечер, когда я говорила с девочками. Эти коридоры не были темными. От стен шло тусклое красное свечение, словно из-за толстого пыльного стекла доносился свет ламп. Он вспыхивал, когда мы подходили ближе и потухал, едва мы отходили. Кирилл Евгеньевич задумчиво тянул «интересненько». Он даже останавливался и притрагивался к стенам, но на ощупь это был просто камень.

Откуда Хмельницкий знал эти ходы?

Я присмотрелась к тому, с каким увлечением он слушал ребят. Хмельницкий... Хмельни…Ельницкий! Вот же я тупенькая!..

Вскоре прозвенел сигнал, оповещающий об отбое. Мальчишки ушли к себе. Я задержалась. Кирилл Евгеньевич, как и ожидала, тоже.

- Можно вас на несколько слов? – спросила я.

Дождевые капли мерно и успокаивающе били по стеклам. За окном вилась густая чернота. Я пыталась рассмотреть хоть что-нибудь, но темное стекло делилось со мной только нашим отражением. Мужчина стоял у меня за спиной.

- Вы?.. – я запнулась, не зная, как выразить свои догадки, чтобы не обидеть его. А вдруг я просто придумала себе всё это?

Отражение Хмельницкого кивнуло.

- Говори.

- Вы потомок внебрачного сына графа Ельницкого?

Кирилл Евгеньевич мягко обнял меня. Кажется, это вошло у него в дурную привычку. С другой стороны, одним прикосновением возможно выразить во много раз больше, чем сотней неточных слов.

Пусть бы он говорил, пустословил, болтал, только не так, чтобы я всё понимала от одного взгляда. Стало страшно, узлом скрутило живот, я закрыла глаза.

- Его искал сын Ельницкого?

- Да, - прошептал мужчина.

- Вам всё это принадлежит?

Он наклонился совсем близко.

- Кроме понимания, что мне с этим делать.

- Как вы получили это после Советского Союза?

- Связи. Они же помогли мне найти тебя.

Страх дохнул на меня холодом.

- Это вы тогда?.. Это из-за вас?..

Я повернулась к нему лицом. Его карие глаза совсем потемнели, налились густой чернотой ночи. Он медленно качнул головой.

- Нет. Я узнал о тебе случайно, - негромко произнес он. Я с ужасом почувствовала, что окружающее начинает расплываться. – Тише, тише, - Кирилл Евгеньевич подхватил и посадил меня в кресло.

Мерно и дробно стучал дождь по стеклу… Мерно и дробно стучал дождь... Мерно и дробно стучал…

После того разговора я перестала задавать вопросы. Мне было страшно, что его глаза затянут меня. Не нужны мне эти коридоры, не нужны мне эти семейные тайны Ельницких. Ничего мне не нужно, только бы закончить и уехать отсюда.