Алхимические хроники (части 1-3)

— Кхм-кхм, — угрожающе прочистил горло от лишней пыли мэтр Люмус, и алхимики притихли. Дальнейшие поздравления будущему отцу семейства озвучивались шепотом. — «В связи с экономической обстановкой в королевстве Кавладор и дружественных королевствах, в частности, с ростом цен на движимое имущество» — в скобках поставьте «лошадь» — «эмпирически достигнутые результаты признаны не желательным прецедентом и не рекомендуются для дальнейшего использования». Далее. «Участникам мероприятия малым составом Ученого совета Университета в лице…» — ну, имена у вас записаны; — «вынесена благодарность. Господину Фриолару за личное мужество, умение применять разнообразные доводы, навыки свободного цитирования и творческого применения логических переменных…» Записали? «Присуждается степень магистра».

— Да? — удивилась мэтресса Долли. — Вот так, сразу? И в какой такой области он теперь магистр?

Мэтр Люмус посмотрел на надоедливую женщину потусторонним, мутным и пронзительным одновременно, взглядом. Ученая дама смутилась и пробормотала, что она за Фри-Фри очень рада…

— В нашей области, коллега. Нашей, алхимической…. Вы еще живы? — спросил алхимик вяло царапающего блокнот полицейского. — Пишите дальше. «…С последующим предоставлением текста любой диссертации в течение ближайших ста лет, начиная с завтрашнего дня. Ученому секретарю и секретарю ректора, которые вели протокол внеочередного заседания Большого Ученого Совета Университета, выдать премию в размере оклада. Мэтру Мартину выдать такую же премию в связи с предстоящими расходами по сопровождению супруги, травмированной эмоционально-насыщенными событиями научной дискуссии, на южном побережье Брабанса. Мэтру Гийому выдать премию…» — спокойно, коллеги, не скрипите зубами, он это заслужил. Продолжаю. «… в размере, соответствующем счету за лечение из больницы…» Вот название больницы я не помню. Придется вам, молодой человек, — и профессор Люмус принялся гипнотически раскачиваться из стороны в стороны под свежеющим вечерним ветерком. — Самому провести расследование, узнать, где ж сейчас этот… Простите, милые дамы… Исполняющий обязанности ректора… Вот, собственно, всё.

— Тогда… я пошёл? — переспросил полицейский.

— Идите, друг мой, — напутствовал слугу закона, порядка и кавладорского спокойствия мэтр Филипп.

Полицейский, не верящий своему счастью, начал откланиваться. Облегчение от переживания предстоящего спасения от этих сосудов словоблудия было настолько сильным, что у бедняги проснулось чувство долга.

— А завтра-послезавтра, я, с вашего разрешения, забегу за расшифрованной стенограммой. А то, в самом деле, наделаю ошибок при переписке… А вы, сударыня, — продолжал размякший мозгом полицейский, обращаясь куда-то выше талии госпожи Гиранди. — Так кругло пишите… в смысле, кругом правильно, грамотно…

— Это кто тут грамотно пишет? — возмутилась мэтресса Долли, оскорбленная тем, что на нее лично смотрят исключительно с деловой точки зрения. — Да я столько раз за ней все документы переписывала! Она ж не в состоянии даже спрягать правильно, а туда же, в учебное заведение подалась, уж лучше бы улицы мести взялась, там сора никто не видит… Пройдет, подолом метнёт…

— Ну, если уважаемая мэтресса соизволит поделиться личным опытом, и показать, как это делается — я попробую научиться, — проворковала госпожа Гиранди.

— Ну что вы, милая госпожа Гиранди! Судя по вашему поведению, вы просто мастер и не мне рисковать давать вам уроки…

— м…м… мэтресса Долли… — мекнул мэтр Филипп.

— Ах, как влияет на некоторые ущербные головы долгое пребывание в тесном, душном помещении, — мило улыбнувшись полицейскому, ответила госпожа Гиранди.

— Госпожа Гиранди…

— Уж кто бы говорил!! — подбоченилась мэтресса Долли.

Далее сработал один из извечных дамских инстинктов. Руки госпожи Гиранди сами собой тоже дернулись и нашли приют на крутых изгибах верхних областей юбки:

— А почему бы мне и не сказать?

— Ну, конечно… Поговорить-то вы, сударыня, любите…

— Да кто бы говорил! Сама говорит, говорит, и только говорит, что говорит, когда не разговаривает!

— Да что ты там болтаешь, балаболка!

— Да что ты мелешь! Мельница!

— Сама мельница!

— Пустозвонка!

— Сударыни!!! — громогласно возопил полицейский, но было уже поздно:

— Сам сударыня!!! — дружно рявкнули на него Ученая и неученая секретарши. Дамы подобрались, поглубже вдохнули, прищурились на противницу, нахохлились, встряхнули крылышками, вытянули шейки, потрясли гузками…

— Кто пролил на контрольный экземпляр моей депонированной статьи ромашковый чай!!! — завизжала мэтресса Долли.

— Кто украл мою косметичку!!! — еще громче завизжала госпожа Гиранди.

— Кто проел плешь ректору, чтоб ей отвели отдельный кабинет!

— А кто курил в подсобке и поджег собачье чучело!!!

— Это не собака, а волк, дура!

— Сама дура!

— ААААА!!! — закричала мэтресса Долли, вцепляясь в волосы госпоже Гиранди.

— ААААА!!! — закричала госпожа Гиранди, вцепляясь во что-то, принадлежащее мэтрессе…

* * *