Алхимические хроники (части 1-3)

— Как живая, — хмыкнул Ньюфун. — И ведь по-гномьи понимает. Слышь, а где у тебя тут пиво? я искал, нашел только персики. Дрянь в сиропе, да еще и с косточками…

Тут Далия не выдержала и заорала в полный голос. Она пообещала, что, как только выберется, возьмет кувалду и лично обоих чавкающих гномов угостит на славу, что Напа будет вспоминать тот день, когда бросила Далию помирать в шкафу, с душевным содроганием, что всякие хлюпающие уроды и вампиры у нее еще попляшут, что…

Напа осторожно приоткрыла дверцу шкафа, помогла развязать мэтрессе руки и захлопала большими голубыми глазами.

— Ты б записку оставила, — осторожно попеняла гномка. — Что, дескать, выпустить тебя из шкафа во столько-то. И чего сразу кричишь…

Гном, ковыряясь в зубах, нахмурился:

— А где вампиры-то? — не понял Ньюфун. — Ты, малая, совсем с человеками одичала! Еще и вампирскую кухню осваиваешь?! У мамы ж борода поседеет, когда расскажу!

Далия набрала в грудь воздуха, чтоб высказаться…но, вместо гневной речи, издала только рассерженное шипение. Причиной этому был инспектор Клеорн — он, непрошенный, пробрался в ресторацию тише мышки, теперь стоял на пороге кухни и внимательно вслушивался в чужие разговоры.

— Я, господа, покину вас на минуточку, — с достоинством, строго, сообщила Далия. — Попудрю носик, — И, не дожидаясь, пока ее остановят, выскочила из кухни вон.

— Эй, малая, пиво, пиво, шнель! — подсказал Ньюфун. Напа по привычке, воспитанной старшими братьями, подхватилась, забренчала ключами, отперла очередную потайную дверцу в стене и принялась цедить пиво из бочки в кувшин.

Инспектор Клеорн был бы рад вмешаться и потребовать объяснений, чего ж мэтресса Далия изволила так громко возмущаться, но замер, пораженный: дело в том, что нахальный, всеми командующий гном, удобно устроившийся за кухонным столом, принялся извлекать из недр своего одеяния пивную кружку.

Ньюфун из клана Кордсдейл, в отличие от своей младшей сестренки, которой, как представительнице слабого пола, да еще не вступившей в пору зрелости, были присущи некоторые изящество и тонкость — так, относительные, достаточные, чтобы легко метать на чердак мешки с мукой по сотне фунтов каждый, но пасующие перед необходимостью утащить на закорках бирмагуттского гиппопотама, — был настоящим гномом. Его каштановой бородой можно было чистить закопченные котлы, а запахом — циклевать паркетный пол. Конституцией и мироощущением Ньюфун напоминал мяч — не тот, который весело катится по траве, а тот, кто набрал побольше воздуха и стремительно решил выяснить отношения со всяким, попавшим по нему шипованной бутсой. Где-то вокруг бороды и фамильным кордсдейловским носом проглядывали щеки и голубые глаза — прищуренные, оценивающие, щелкающие циферками и формулами. Кстати сказать, кончик носа у Ньюфуна будто укушен или поцарапан случайно взбесившейся отверткой; высокий шлемак на голове добавлял солидному представителю славного орбурнского клана три четверти локтя роста, а всё остальное, крепко сколоченное, упакованное в кожу и кольчугу, накладные наколенники-наручни и панцирные щитки, крутизной своей затмевало любые варёные яйца.

Так вот, это создание, вскормленное в глубинах Орберийских гор, там же приплющенное парой обвалов и прокуренное местным экологически чистым табаком (особый ллойярдский сорт — с примесью водорослей), обращая на Клеорна и выбравшуюся из шкафчика мэтрессу ноль целых и одну десятитысячную процента внимания, готовился к таинству пивопития. Ньюфун достал из кармана толстый бронзовый диск с ладонь диаметром, и принялся осторожно, медленно-медленно, его раскручивать. Вот поднялись тончайшие стеночки, вот кружка-раскладушка увеличилась еще на пару дюймов, вот еще на один… Плотно подогнанные друг к другу кольца не издавали ни малейшего скрипа, и, повинуясь гномьим пальцам, выдвигались сами и вели за собой друзей. Наконец, когда кружища — высотой в локоть, пинты на четыре, троллю в пору, — показалась во всей своей красе, Ньюфун снял с левого запястья наручень, прихлопнул его с боку, вместо ручки, и поставил на стол.

Будь на раскладной кружке Ньюфуна не обычные гномьи узоры, правильные геометрические линии в различных комбинациях, а хоть один эльфийский лист или включенная в пентаграмму руна, можно было бы клясться, что сей предмет домашнего обихода является порталом в другой мир. По крайней мере, Напа наполняла «чашечку» старшего брата очень, очень долго, прыгая от бочки к кружке и обратно, пока пена не полилась через бронзовый край. У Клеорна от такого зрелища захватило дух. И гном собирается всё это выпить?! Нет, чутье сыщика не обмануло: беспорядки в «Алой розе» сегодня вечером будут. Обязательно.

* * *

Вечер в «Алой розе» набирал обороты. Напа Леоне растопила плиту и, ворча на отсутствие Полин, ворочала кастрюли и котлы, готовясь к встрече вечерних посетителей. Ньюфун пил пиво. Его супер-кружка, запотевшая от прохладного содержимого, стонала от усиленной эксплуатации. Инспектор Клеорн вынюхивал происшествия, а мэтресса Далия ярилась.