Алхимия единорога

Они замечательно меня разыграли! С этого мгновения все слилось в одну сладкую битву, в которой у меня не было шансов победить. Зато поражение в ней принесло блаженство и истому.

По-видимому, благодаря объединенной силе эликсира и моего вожделения к обеим сестрам я превращался в зубастую акулу, в тигра, в порочную макаку, в паука, в богомола, пожираемого двумя самками, в змею, которая обвивается кольцами вокруг тела другой змеи; я ловил их желтыми глазами рептилии, набрасывался на них с похотливостью кота, по-обезьяньи отдавался разврату; меня ловили в свою сеть и поглощали плотоядные насекомые. Я прижимался всем телом к телам сестер, наша кожа пропитывалась влагой и пахла сексом, семенем, женскими соками. И мы не могли остановиться, у нас просто отказали тормоза. Вагины смыкались вокруг меня, словно челюсти беззубых крокодилов — голодных чавкающих людоедов. Как описать словами ту сладостную муку, порой столь нестерпимую, что я терял сознание!

Наверное, временами я и вправду на несколько секунд лишался чувств, а потом снова приходил в себя.

В мои глаза словно впивался острый шип, он пронзал затылок, рот, горло, доходил до самых нижних позвонков, менял направление и принимался буравить мою плоть, пока все наслаждение не собиралось в исходной точке — в моем мужском естестве, где начинало раскручиваться со стремительностью центрифуги. Потом блаженство проходило через желудок и быстро спускалось по ногам до самых лодыжек. И тут все начиналось сначала.

Мы проводили так целые часы, устраивая передышки, только когда хотели есть или когда у нас с кем-нибудь бывала назначена встреча; иначе мы могли бы пребывать в подобном счастье сутки напролет. В первый раз мы не отрывались друг от друга с шести вечера до восьми часов следующего утра. Но что самое любопытное: блаженство накатывало на меня всякий раз по-иному, из разных участков тела, и ощущения никогда не повторялись.

Я проспал до половины третьего — вечером мы собирались отправиться в Брюгге, однако вожделение оказалось сильнее нас, и я подумал, что мы отложим поездку до следующего утра.

Виолета проснулась в четыре. Выглядела она намного лучше меня. Мешков под глазами не было, даже прическа не растрепалась. Казалось, во сне она успела навести макияж: ресницы подкрашены, губы блестят. Это было похоже на пробуждение актрисы в кино — с той разницей, что происходило на самом деле. Джейн еще спала, а Виолета поцеловала меня, и я снова ощутил сгусток желания между ног.

«О боже, только не сейчас!» — подумал я, но было уже поздно.

Вместо приветствия мне пришлось войти в нее с поспешностью животного; все произошло стремительно, но оттого не менее сладко. Я почувствовал, что опустошаюсь, освобождаюсь от чего-то, словно не вычерпал себя до дна за предыдущую ночь.

Виолета с улыбкой скрылась в ванной, а меня уже ждала новая чудесная улыбка, новое сладкое пробуждение. Неожиданно Джейн скользнула между простыней, покрывая мое тело поцелуями, поднимаясь губами от моего паха к животу, к шее, ко рту. Ее язык не давал мне раскрыть глаз, а когда я пытался заговорить, мне мешали ее губы. Потом она распахнулась передо мной, и вот мы вновь погружаемся в упоительный водоворот движений любви — пока наконец я снова не освободился от желания, выпустив долгую, чистую, прозрачную, почти как вода, струю.

Я сразу помрачнел, а Джейн улыбнулась, ее лицо оказалось совсем близко, и она лизнула меня длинным, нежным, теплым языком.

Прежде чем уйти в душ, она взяла с ночного столика флакон с эликсиром и дала мне отпить. Я без колебаний сделал большой глоток, снадобье бомбой разорвалось в моем желудке и растеклось по всему телу.

Повсюду засверкали огни, точно замигали неоновые лампы. Мой мозг освободился от всех пут, я сам превратился в галлюцинацию, ощущая, как во мне клокочет счастье. Никогда еще я не чувствовал такого упоения, такой нежности, такой любви. Выглянув в окно, я обнаружил, что дрожащие на деревьях листья уподобились миллионам разноцветных алюминиевых чешуек, что все вокруг приобрело металлический отблеск. При вдохе мои легкие наполнялись свежайшим, целительным воздухом. Глядя на птиц, я испытывал ощущение полета. Я зависал в воздухе, отстраняя незримые молекулы, которые отвечают за гравитационную связь между телами, и эта связь постепенно ослабевала. Мои ноги словно сделались невесомыми. Меня настолько переполняли эмоции и ощущения, сердце мое стучало так сильно, что мне стало страшно.

Виолета улыбалась, глядя на меня, как на резвящегося ребенка, ясно сознавая, что все мимолетно, все преходяще.

XVI

Мы отправились в Брюгге на взятой напрокат машине. Обе мои подруги прямо-таки лучились счастьем.