Алхимия иллюзий

И, похоже, это было навсегда.

Титов, быстро вписав в договор нужные ему пункты, произнес:

— Смотри, я уже подписал. Осталось только тебе поставить свою завитушку, Вичка.

И пододвинул к ней тетрадный лист. Вика, взглянув на него, вдруг подумала о том, что нет, не навсегда. Титов, как и все, как и его жертвы, смертен. Потому что подавись он пирожным не в многолюдном кафе, а на безлюдной набережной поздно вечером, то она бы…

Она бы не стала его спасать.

Вика подумала о том, чем же она тогда отличается от самого Титова? И поняла, что очень многим. Просто всем. Она не преследует одноклассников. Она не вторгается в их жизнь. Она не убивает людей. Она не сумасшедшая.

Поставив подпись, Вика пододвинула договор Титову.

— Копию делать будешь? — спросила она.

Но тот проявил себя галантным джентльменом.

— Я все пункты и так запомнил, Вичка. Так что можешь взять бумагу себе. И не пытайся потом утверждать, что что-то было сформулировано или иначе, или что чего-то в договоре не было. Память у меня фотографическая.

Вика, забрав лист и засунув его в сумочку, произнесла:

— Что же, мы не обговорили, с какого времени начнет действовать договор…

— Прямо сейчас! — заявил Титов.

Но девушка была непреклонна:

— Со следующего понедельника, и точка! Надо было внимательнее отнестись к составлению важных документов, милок.

— Мне не нравится это базарное «милок»! — вспылил Виктор.

А Вика удовлетворенно заметила:

— Ну, тогда буду снова звать тебя по фамилии — Титов. Так что выбирай! Время до начала новой недели есть. А пока что я хочу отдохнуть — и оставь меня до понедельника в покое. Иначе договор недействителен.

И, не прощаясь, Вика поднялась со стула и двинулась к выходу.

Выходные, последние выходные ее свободной жизни, тянулись неимоверно долго — и пролетели в одно мгновение. В воскресенье Вика сходила на какой-то идиотски смешной фильм вместе с Виталиком, немного оклемавшимся от предыдущих пертурбаций.

А в голове засела одна и та же свербящая мысль: а что, если бы Титов умер?

Умер…

Но дело было в том, что умирать Титов явно не намеревался.

Вика с родителями завтракала, когда раздался звонок в дверь. Нож, которым девушка намазывала на кусок хлеба повидло, дрогнул.

Она знала, кто спозаранку в понедельник заявился к ней домой.

— Доброе утро! — услышала она из прихожей бодрый голос Титова. Мама, открывшая дверь, пригласила Виктора присоединиться к завтраку.

— Не откажусь, большое спасибо! — произнес Виктор и появился в столовой — пай-мальчик с аккуратно причесанными волосами, в отутюженных брючках и неброском свитерке.

Отец приветствовал его крепким рукопожатием и широкой улыбкой, а Титов протянул Вике коробочку.

— Это тебе! — произнес он с улыбкой, а Вика, пожав плечами, поставила коробку на стол.

— Дочка, разве тебе не интересно узнать, что тебе подарил Витя? — произнесла удивленно мама.

— Неинтересно, — честно ответила Вика.

Титов же, по-хозяйски пододвинув к себе тарелку, заявил:

— Вы все же должны понять Вичку… Ведь для нее, как и для меня, открытия, которые имели место на прошлой неделе, стали настоящим шоком. Этот извращенец, который набивался ей в друзья! Кстати, Вичка вам разве не сказала, что теперь ее новый друг — это я?

Мама с улыбкой взглянула на Вику, отец, отодвинув газету, бросил на дочь заинтересованный взгляд.

— Ну, Вичка, это ведь так? — произнес Титов с улыбкой, которая, как заметила Вика, вдруг на глазах стала трансформироваться в гримасу. Глаза Виктора лучились адским холодом, а пальцы руки, в которой он сжимал столовый нож, вдруг побелели — с такой силой он сжал прибор.

Вика продолжала молчать. А что, если вот прямо здесь и сейчас поведать обо всем родителям? Сказать им, что этот пай-мальчик, которого они так хотели видеть другом своей ненаглядной дочери, психопат, убийца и маньяк?

По количеству жертв, вероятно, давно перещеголявший самого Джека-потрошителя.

— Вичка! — произнес тихим, шипящим, каким-то придушенным голосом Титов, и Вика заметила, что его рука со столовым ножом вдруг накренилась, словно он намеревался броситься на сидевшую рядом с ним маму.

Или отца.

И девушка, пересилив себя, наконец произнесла:

— Да, это так. Титов… Я хотела сказать, Виктор, теперь мой друг. Вы ведь рады?

Отец, шурша газетой, поднялся и протянул Титову руку.

— Молодец, парень! Доверяю тебе свою дочку, смотри, обращайся с ней хорошо, иначе…

Вика закрыла глаза. Иначе… Отец, как и все отцы, вероятно, явно переоценивал свои возможности. О, если бы он знал!

В самом деле — что бы было, если бы отец знал? Да ничего — Титов бы наверняка убил его. А то и его, и маму. Прямо здесь, за завтраком, при помощи тупого столового ножа.

— Отличный выбор! — похвалила мама, когда Вика относила грязные тарелки на кухню. — Молодец, дочка. Мне Витя очень нравится.

Вика подумала о том, что и Виталик до разоблачения маме тоже нравился. Причем так же очень.

Титов, зайдя вслед за Викой в ее комнату, плюхнулся на тахту.