Поскольку видимая форма — это изменяемое развернутое выражение базового структурного качества неявного порядка, степень или количество отличных элементов, таких как отличия в размере и цвете, пс влияет на подобие. До тех пор пока присутствуют элементы, которые мы воспринимаем как важные для базового паттерна, подобие остается.
Осознанное восприятие общих знаменателей, если абстрагироваться от конкретных отличий проявления, соединяет нас с «чистой», незагрязненной сущностью мыслительной формы. Подобные объекты порождают чувство формального резонанса вследствие их тождества на уровне неявного порядка.
Функциональная эффективность символического ряда опирается на подобие и аналогию и, следовательно, на морфический резонанс через экспликацию общего «сущностного» ядра. Параллельно своему аналогу, морфический резонанс проявляется через идентичность паттерна, которая остается, несмотря на некоторые вариации в основной теме. Воздействие арт-терапии (использование танцевальных движений в лечебных целях) опирается па это усиление, по такому же принципу действует и патология навязчивых действий и отпечатавшиеся на биологическом уровне фиксированные функциональные паттерны. Когда подобные паттерны сталкиваются, они могут привести к исцелению, а могут и привести к повтору патологических реакций, в зависимости от того, были ли они получены в «потенции», то есть в виде символической аналогии, или в «грубой» форме конкретного сходства. В первом случае они усиливают осознанное восприятие, во втором срабатывают как повторение имевших место в прошлом травматических событий.
Орел или ястреб, например, явились воплощением острого зрения, способности достичь духа и захватить власть. Поэтому обе птицы представляли «всевидящее око», ударную и разрушительную власть, как трансцендентальный принцип, приписываемый богу, возможно Зевсу. Аналогично лев олицетворял невозмутимую «королевскую» силу, медведь — неодолимую свирепость.
Эти архетипиые сущности считались богоподобными, они воспринимались как видимые и явные проявления
В другой «замещающей методике» эта сила «извлекалась» путем принесения жертвенного, ритуального уничтожения или убийства и зачастую последующего поедания материальной «оболочки» определенных животных, которые являлись олицетворением и вместилищем священной силы. Так для Одииа и Артемиды это был медведь, а для Аполлона или Марса — волк. При этом «извлечении через жертву» существо очищалось, становилось святым через акт разрушения его физической формы для мобилизации исцеляющей силы неявной архетипной сути. Эта форма жертвы аналогична приготовлению гомеопатического потенцированного лекарства.
Чтобы достичь непредставляемой сути и ее значения, материальная конкретность была отброшена. Такой отказ от материальной конкретности служил для «строительства мостов» к информационной архетипной сути, которая изначально породила развернутое выражение материи.
Нужно четко понимать, что в этой символической системе координат интересующее нас животное является представлением или «каналом» к богу или демону, а не самим богом или демоном. Также для алхимиков золото не было Солнцем, а Солнце не было сердцем в теле. С точки зрения символизма, животное, священная скала или роща, «подобие» золота, Солнца и сердца, являются «наилучшими возможными формальными аналогиями», представлениями и информационными «кодами», тождествами (в функциональном резонансе) непредставимой «сущности» поля. (В примере с золотом, сердцем и Солнцем гомеопатические доказательства и их клиническое применение дают конкретные и практические свидетельства действительности этой точки зрения, глава 2.)