Алхимия конца света

Через некоторое время, когда все успокоились и пришли в адекватное состояние, я объявил обществу, что нас ждут серьёзные испытания. Какие сказать не могу, но серьёзные. Поэтому предлагаю доктору перестать пучить глаза, это ему не идёт, а собраться с силами и объявить всей городской прогрессивной общественности, чтобы она начинала жить в режиме приближающейся катастрофы. Сослаться, естественно, на Золотую Бабу, это она предупреждает народ о грядущих нехороших событиях.

- Могут не поверить, - резонно возразил доктор. - Может, Савелий Петрович чудо какое явишь народу?

- Ни в коем случае, - отбоярился я от такой чести. - Итак уже много начудили. Через край. Это тебе, доктор, поручается быть здесь главным чудотворцем. Так что начинай шевеление. Ведь это у тебя завелась такая замечательная Золотая Баба. А Тибетским лекарством я тебя снабжу. И кролика, пожалуйста, забери себе. Пусть у тебя во дворе в клетке этот зверь обитает, а то он у меня очень нехорошие ассоциации вызывает. Так что, давай доктор, проникнись моментом, поговори с Бабой и начинай революционную агитацию. Как Герцен с Чернышевским. Кашу заваривай гуще, масла не жалей.

- Ты, доктор, личность опытная во всех отношениях. Говорят, не одну уже собаку съел...

- Вот, кто говорит такое, пусть сам собак ест, да их хвостами давится...

Мысль #12 (чужая мысль, не моя; просто, я её поймал, когда она пролетала мимо). Для обывателя окружающий мир жесток, похотлив и ему плевать на красоту обывательской души, что многих приводит к отчаянию. Особенно отчаяние свойственно тем, кто не понимает причин.

Два индивидуума, биолог-вредитель Гоша и физик-враг народа Юрик, так и не смогли прийти к консенсусу по поводу предстоящей катастрофы. Гоша готов был бежать, не оглядываясь хоть сейчас, а Юрик, наоборот, впал в ступор и говорил, что без мамки и других родичей не побежит. Ему, видишь ли, жалко будет, если какой ушлый долгоносик съест мамку, а он в это время будет греть пузо на южном берегу Карского моря. Наконец, Гоша объявил Юрику, что завтра с утра будет ждать того на автостанции, что он поедет в Новороссийск, там пересядет на поезд и поедет к Карскому морю. На этом переговоры закончились, и Юрик поплёлся домой уговаривать родичей бросить всё и тикать, пока не началось.

Ночь Гоша провёл как на иголках и с приходом кошмаров, поэтому утром поплёлся на автостанцию на автопилоте в совершенно расхристанных чувствах. У Юрика с уговорами родственников ничего не получилось. Когда он стал уверять родичей, что надо срочно бежать, ибо скоро растения захватят мир, никто ему, естественно, не поверил. Наоборот, все родственники поняли, что у Юрика опять начались психозы на почве не то алкоголя, не то чего похуже. Даже закатанная Юриком истерика не проняла глупых родственников, те совершенно не хотели понимать, что капуста величиной с автобус это страшно, а трёхметровый долгоносик ещё и опасно. Убедительные Юриковы доводы, что он лично знаком с чёртом Анцифером, который всё знает, привели только к противоположному результату. Родственники, уяснив, что Юрик уже встал на короткую ногу с чёртом, просто закрыли Юрика в комнате, велев отоспаться. Иначе, сказали родственники, поедем в дурку немножко лечиться. Короче говоря, родственники поняли, что в дом пришло горе, в виде Юрика, ставшего внезапно скорбным разумом, на почве его отношений с чертями. Семья знала Юрика как облупленного и решила, что под домашним арестом тому будет лучше.

Гоша купил билет до Новороссийска и стал ждать автобус, ну, и Юрика, если тот соизволит присоединиться. Пока он ждал, мысли все разом столпились в его голове и устроили там галдёж. Мысли несли совершеннейший негатив. Гоша понимал, что куда ни кинь, везде клин. Кто ждёт его с распростёртыми объятиями на берегу Карского моря? Разве что чукчи, их олени и какой-нибудь голодный белый медведь, от которого придётся отбиваться подручными средствами. Учитывая, что руки у Гоши растут из жопы, то, скорее всего, одолеет медведь. Тогда, спрашивается, зачем куда-то бежать. Какая разница, кто Гошу съест: медведь или долгоносик. Поэтому, когда подъехал к посадочной площадке автобус до Новороссийска, Гоша не поднялся с лавочки и не пошёл на посадку, а бездумно глядел на суетящихся людей, которые не знали, что доживают в неге последние деньки.

- Сволочь я, какая же я сволочь, - вслух сказал Гоша и с чувством сплюнул на асфальт. Потом он поднялся с лавочки и поплёлся в город, куда глаза глядят. Он был уже морально готов, что его съест какой-нибудь муравей или паук, чтоб они подавились его косточками. Через час бесцельного шатания по городским улицам Гоша нос к носу столкнулся с Юриком. Тот совершил дерзкий побег из-под домашнего ареста путём открывания окна. Теперь Юрик стал просить политическое убежище у Гоши, который объявил Юрику, что никуда не едет, ибо кто же встанет на защиту олуха царя небесного Юрика и его мамки, если не герой Гоша.